«Исторические тексты» появляются вместе с возрождающейся после многовекового отсутствия художественной литературой и, по сути, во многом оказываются частью этой литературы. При этом полностью игнорируются античные каноны различия между «историей» и «художественной литературой», в том числе поэзией. Соответственно меняются и функции истории: она, как развлекательное чтение, начинает приносить не столько «пользу», сколько «удовольствие».

Начиная с XIII в. одним из основных способов популяризации истории является стихотворная форма повествования, притом главным образом на народном языке, а не на латыни, – прежде всего, во Франции и в Германии. Правда, большинство этих исторических поэм называлось «хрониками», хотя иногда они обозначались как «истории» (например, «История священной войны» Амбруаза). В том же XIII в. впервые появляются истории военных походов, прежде всего крестовых, написанные мирянами – непосредственными участниками событий. Одна из первых работ такого рода – «История завоевания Константинополя» Жоффруа де Виллардуэна, маршала Шампани. Позднее, в XIV–XV вв., этот жанр трансформируется в так называемые рыцарские хроники, и слово «история» постепенно перестает использоваться в подобных сочинениях.

Наконец, в XV в. происходит возрождение античного понимания «истории» как особого жанра, и она снова отделяется от «художественной литературы». В этой связи весьма показательно, что первыми произведениями гуманистической историографии в эпоху Возрождения оказались работы представителей итальянской «риторической школы», основателем которой был известный флорентинский историк Леонардо Бруни (1369–1444). Его главное историческое сочинение, послужившее образцом для большинства историков «риторической школы», – «Двенадцать книг историй народа Флоренции» (Historiarum Florentini populi libri duodecim, 1416–1444), охватывает период с момента основания Флоренции до 1404 г.

«Риторическая школа» XV в. была представлена блестящими по форме историческими произведениями. В этом веке появляются и первые рассуждения об «искусстве истории» (ars historica), в одном ряду с artes rhetorica et poetica, но пока еще представлявшие собой лишь вариации на тему классических высказываний Аристотеля, Цицерона, Дионисия Галикарнасского, Квинтилиана и Лукиана.

Хотя в эпоху Средневековья значение «текста» оставалось доминирующим применительно к «истории», семантические критерии этого рода литературы практически сошли на нет; почти полностью прекратились и дискуссии относительно достоверности или правдивости исторических текстов. Дело в том, что создание этих текстов стало едва ли не исключительно прерогативой клириков, занимавших отнюдь не самые низшие ступени церковной иерархии, или монахов, облеченных полномочиями высших иерархов, т. е. людей «проверенных и надежных». Поэтому написанные ими исторические сочинения признавались правдивыми (истинными/правильными) просто в силу авторитета церкви.

Поскольку значительная часть текстов включала описание божественной реальности (точнее, ее проявлений в социальной и природной реальности, включая различного рода чудеса, знамения, откровения и пр.), то проблема истории как текста, изображающего действительно имевшие место события, отошла на второй план. Наконец, распространение в XIII–XIV вв. поэтических («художественных») исторических произведений окончательно размыло грань между «историей» и «поэзией», между «действительностью» и «вымыслом». Люди того времени, в противоположность людям античной эпохи, не отличали историческое повествование от поэтического вымысла. Итальянский летописец XIV в. Джиованни Виллани (Giovanni Villani) прямо называл поэтов maestri di storia, приписывая Вергилию такой же авторитет, как Ливию, и говорил, что тот, кто хочет подробно знать историю, пусть читает Вергилия, Лукана, Гомера.