Мальчишки очень любят рисовать войну. При этом, рисуя, они звуками и жестами сопровождают процесс, тем самым приближая к реалии свои фантазии присущего им генетически унаследованного от предков комплекса воина-защитника.

Девчонки же по природному назначению, как правило, наследуют другие факторы и играют в «дочки-матери», а рисуют куколок и принцесс.

Так природа позаботилась о человеке, дав ему путь социально адаптированного удовлетворения эмоций, не нашедших выхода в реальности. Это – игра у детей и творчество у взрослых.

Очевидно, что творчество относится к незыблемым потребностям человечества, как-то связанным с его биологической сутью3.

Психоаналитики утверждают, «что искусство занимает среднее место между сновидением и неврозом и что в основе его лежит конфликт, который уже “перезрел для сновидения, но ещё не сделался патогенным”… “Поэт делает то же, что и играющее дитя; он создаёт мир, к которому относится очень серьёзно, то есть вносит много увлечения, в то же время резко отделяя его от действительности”… ребёнок никогда не стыдится своей игры и не скрывает своих игр от взрослых, а взрослый стыдится своих фантазий и прячет их от других, он скрывает их, как свои сокровеннейшие тайны, и охотнее признается в своих проступках, чем откроет свои фантазии, “поэтому [они] вытесняются в область бессознательного”» [2, с. 92, 93, 94].

В этом, очевидно, и заключается тайна талантливой поэзии: чем более поэт откровенен в своём творчестве, тем более его стихи проникают в душу читателя.

Так происходит именно потому, что у взрослого появляется то, чего нет у ребёнка: это одновременно и резкая активизация сексуального инстинкта в переходном возрасте, и возникшая на возрастной переоценке собственного «Я» и полученных при воспитании убеждениях морально нравственная цензура собственного сознания. Собственные моральные устои не позволяют свободно и открыто реализовать (тем не менее, активно бушующие) сексуальные фантазии в тех или иных проявлениях творчества. Человек ищет способы опосредованного, замаскированного для цензуры сознания выплеска запретных фантазий. В этом и заключается существенное и принципиальное отличие детских игр, сопровождаемых рисованием, от подлинно творческого процесса,

Нужно сказать, что фантазирует отнюдь не счастливый, а только неудовлетворённый. Неудовлетворённые желания – побудительные стимулы фантазии. Каждая фантазия – это осуществление желания, корректив к неудовлетворяющей действительности. В творчестве человек как бы мечтает о несбывшемся, как бы восполняет недостающее. Вот откуда родилось: «Удовлетворённые не творят», или совсем уже одиозное: «Художник должен быть голодным». Правда, при этом не уточняется, какой голод имеется в виду: физический или духовный? У каждого человека своя мера голода, в зависимости от диапазона его психики и культуры сознания. Одному для сытости достаточно женщины, полкило колбасы и пол-литра водки, а другой остаётся неудовлетворенным, а значит, и творчески вдохновенным, находясь на пике славы и будучи владельцем замков и миллионных состояний. Третий же, в силу предельной ограниченности своих потребностей (вспомним Диогена с его теорией счастья), пребывая фактически в состоянии иллюзорного самообмана, как бы всем и всегда доволен, а потому редко испытывает чувство вдохновения и какие-либо мотивации для активной деятельности.

В этом мы можем найти объяснение такому феномену проявления человеческой натуры, как лень. Ведь и в животном мире сытое и удовлетворившее сексуальный инстинкт животное предпочитает отлёживаться где-нибудь в укромном месте, экономя свои жизненные ресурсы, пока вновь возникшее чувство неудовлетворённости не нарушит его внутреннюю гармонию.