Да, не так, как ту, которая является, скорей всего, мамой Егора, но жена за двадцать лет совместной жизни стала ему больше, чем супругой. Родным человеком, женщиной, которой он дорожил, которой доверял и верил. Она стала ему лучшим другом.

Иван долго приходил в себя. Иногда ему казалось, что он никогда не сможет больше иметь семью, но в душе, конечно, очень надеялся на обратное.

– Ты на машине? – спросил Раевский парня, когда они прошли через узкую тропинку к стоянке на пляже.

– Да, вот моя малышка, – показал пальцем Егор на маленький скромный автомобиль, – вернее, не моя, а друга. Мы у него остановились, и эта машина у него запасная в гараже.

– Знаешь, как тут называют Toyota Tazz? – спросил Иван, поправляя солнечные очки.

– Как?

– ТТ.

Егор рассмеялся:

– Как ауди ТТ? Почему? Потому что эту тойоту уже давно не выпускают, и она заходит как раритет?

– Нет, это вообще забавная история. Эту модель очень любили раньше коренные жители страны из-за доступности, но признаваться в том, что у них нет денег на хорошую машину, им было стыдно, и тогда они хвастались, что купили ТТ. При этом не уточняя, что это не спортивная Ауди, а маленькая, но шустренькая Тойота, – объяснил Раевский.

– Буду знать и всем говорить, что гонял по Кейптауну на Тэтэшке! Ну что, поехали?

– Да, заодно покажу дорогу.

Отпускать Егора было даже немного страшно. А вдруг парень пошутил и не приедет на ужин? Но у Раевского уже был план! У него в Москве был лучший друг детства – и не только детства. Они дружили со школы и сейчас постоянно были на связи. Недавно Андрей Топазов с женой и детьми гостил у него целых две недели. Друг был очень крут: занимался золотодобычей, был владельцем огромного рудника и компании “Золотой век” и имел более двухсот ювелирных салонов в России, Европе, Южной Америки и Африке.

Раевский зашел в дом, вышел на огромную двухсотметровую веранду с видом на Атлантический океан и набрал друга:

– Привет, есть срочное дело! – начал он без лишних слов.

Его даже потряхивало от того, что где-то есть его сын, что он целых тридцать три года есть, а сам Иван об этом даже не знал.

– Салют, Вань. Слушаю тебя внимательно, – отозвался Топазов.

– Мне надо найти человека. Вернее, узнать про него. Прости, просто мне нужно срочно…

Андрей его перебил:

– Ближе к телу, как говорил Мопассан. ФИО, дата рождения – и через час у тебя будет вся инфа.

– Кувылкина Полина. Отчество не знаю… Не помню. У нее не было отца. Семьдесят первого года рождения.

– Знакомая фамилия… сети пробивал?

– Лет пять назад. Тогда ничего не нашел. Может, шифруется, может, просто ей это не интересно.

– Дату рождения помнишь?

– Конечно. Первое декабря.

Как не помнить этот день, к тому же она легкая – первый день зимы.

– Понял. Вернусь через полчаса-час, – ответил Андрей и отключился.

А Раевский уселся на деревянную скамью и уставился на океан: смотрел в одну точку, как загипнотизированный, а затем схватил телефон и быстро ввел в поисковике имя и фамилию женщины, которую когда-то любил.

1989 год

Весна все никак не хотела приходить, пряталась за холодными дождями и хмурым небом.

Полина после занятий в университете убирала неподалеку в офисе, а затем бежала на квартиру к одной даме, которая вдруг стала богачкой. Ее муж открыл какой-то кооператив, в семье появились деньги, и женщина решила, что ей пора перестать скрести полы самой и стоит нанять домработницу – Полину. Объявление о работе девушка сорвала со столба, позвонила и в этот же день уже убирала трехкомнатную квартиру той самой дамы, которую звали Анна Петровна. Платила женщина немного, деньгами не сорила, но иногда отдавала продукты, которые считала уже непригодными. Часто именно это и становилось ужином, когда девушка возвращалась домой, к бабушке с дедушкой.