– Ешь, а то, поди, голодная, – дед ласково погладил Женьку по растрепанным волосам.

Есть и правда сильно хотелось.

В небе ярко светило солнце, поливая землю первым истинно летним теплом, в лесу пели птицы, шуршали насекомые, летали бабочки, рядом плескалась вода, и Женька вдруг ощутила себя по-настоящему счастливой. А может это и есть Волшебная-приволшебная страна? Просто они с дедом и не заметили, как сюда попали? Девочка жадно ела бабушкины пироги, заедая жареной колбаской и запивая молоком, и смеялась. Молоко текло по подбородку, дед, улыбаясь, вытирал его салфеткой. Ветер раскачивал язычки костра из стороны в сторону и разбрасывал повсюду искры, и Женьке казалось, что они оседают на молодой листве, осыпают траву, тонкой пленкой ложатся на волны, смешиваясь с солнечными бликами, отчего все кругом сверкает и блестит, как новогодняя елка. И девочка стала маленькой частичкой этого волшебного мирка, крохотной искоркой, кружащей в воздухе подобно бабочке. Точно такой же, как окружающие ее деревья, цветы, птицы, волны, стрекозы, разбросанные на берегу камушки, песок – неделимая частичка живого и подвижного организма.

И вдруг все это волшебство грубо разорвал гул приближающегося мотора. Звук шел откуда-то из-за острова, к которому легко можно было подойти вброд. Поначалу Женька подумала, что это вернулся отец, но вскоре незнакомая лодка вынырнула из-за острова, покрутилась вокруг других островов, сначала было прибилась к одному, но потом вдруг направилась прямехонько к ним. Что-то не понравилось людям, сидящим в лодке, на других островах. Людей было четверо. Это была молодежь, лет восемнадцати-двадцати, две девушки и два юноши. Лодка причалила метрах в 100 от Женьки с дедом.

– Ну, места-то кругом больше нет, – пробурчал дед, помешивая в костре горящие дрова.

– Места много, дедушка! – воскликнула Женька. – Всем хватит.

– Конечно, хватит, – дед ласково погладил внучку по голове, но Женька почувствовала, что дед как-то напрягся, и его непонятное беспокойство передалось и ей. И мир сразу померк, искры погасли, и даже солнце трусливо заползло за темную тучку, пугливо выглядывая из-за нее.

Тем временем один из юношей спрыгнул в воду, затащил лодку подальше на берег, и вся компания стала выгружаться. Одна из девушек, невысокая и полная, сплошь покрытая веснушками, разбирала вещи, расстилая пледы и клеенку и раскладывая тарелки, вилки, привезенную еду, – по-хозяйски привычно и уверенно. Вторая сидела рядом на обломке бревна. «Королевишна, да и только», – подумала Женька. Высокая, стройная, с длинными прямыми волосами глубокого черного цвета, она и вправду выглядела как царица. И юноши то и дело подходили к ней, что-то спрашивали, то услужливо предложили плед – она отказалась, – то, не успела она вытащить сигарету, наперебой защелкали зажигалками. Еще не понимая взрослых отношений, Женька ощутила что-то обидное и неприятное в поведении этих юношей, так подобострастно ухаживающих за темноволосой красавицей и совершенно не замечающих милую толстушку. И ей стало жаль толстушку, хотя та не обращала, казалось, на все это никакого внимания, весело хохотала, ловко нанизывая на шампура шашлыки, в то время как надменная брюнетка с достоинством оглядывала окрестности. Было видно, что обе девушки городские, а вот юноши… Один из них, невысокий, коренастый, с густой копной вьющихся пшеничных волос, производил впечатление деревенского парня, этакого развеселого тракториста из старого советского фильма, второй же, напротив, – худощавый, в модной обтягивающей рубашке, стройный и плечистый, на полголовы выше пшеничноголового – городской пижон да и только. Дед таких не любил. Однако обращались они друг к другу не иначе как «брат», хотя совершенно были не похожи. И Женька подумала, что тот, городской пижон, приехал к двоюродному брату в гости с девушками. Наверное, так и было. И чего эта деревенщина увивалась вокруг городской красотки, было Женьке непонятно, ведь очевидно, что такие, как она, в трактористов не влюбляются, им героя подавай. Да и веснушчатая толстушка подходила ему значительно больше. Но парень с пшеничной шевелюрой этого, видимо, не знал.