– Хорошо, ты хочешь жить в мире, где тебе не нужно периодически наталкиваться на выпотрошенных дикими зверьми мальчишек, которых призвали безответственные искатели приключений. Особенно ты не хочешь смотреть в мёртвые глаза тех, с кем можешь ассоциировать самого себя. Это естественная психологическая реакция, которая объясняет твои акты альтруизма как форму эгоизма.

– Ты мне окончательно голову заморочил. Ты хочешь мне сказать, что альтруизм – это плохо?

– Нет, – Чумной Доктор отрицательно покачал головой. – Но и эгоизм тоже не всегда плох. Это основа практически каждого принятого человеком решения.

– А как же самопожертвование? Ты закрывал от опасности своим телом и Аню, и Азрию, и меня. Это тоже проявления эгоизма?

– Разумеется. Просто мне комфортнее рискнуть своей жизнью, нежели потом жить с чувством вины за ваши смерти.

– Опять ты всё опошлил, – сказал я, усмехнувшись. – Как можно говорить столь добрые вещи с таким холодом и расчётливостью?

– Я всего лишь рационализирую свои чувства, – пожал плечами Тимур. – А теперь ради нашего общего комфорта помоги мне придумать, как навешать Ане на уши лапшу на тему моей руки.

Когда мы вошли в таверну, Аня и Азрия сидели за столом, что-то активно обсуждая. Рядом с волшебницей была сложена небольшая стопка книг, но, судя по горящему взгляду и румянцу на её щеках, сейчас книги не были в эпицентре внимания Ани.

– Что обсуждаете? – поинтересовался я.

– Нашу охоту на мантикору, – невозмутимо ответила Азрия, и глазом не поведя.

– Да уж, задала она жару. Все соки из меня выжала.

Румянец на щеках Ани стал ещё заметнее, а сама волшебница неловко поёжилась. Тимур же недоумённо на меня покосился.

– Что? – непонимающе спросил я. – Я что-то не так сказал?

Взгляд Ани переменился, зацепившись за руку Тимура. Она уставилась на перчатку, внимательно её рассматривая. Вне сомнения, волшебница заметила, что перчатка кажется немного длиннее и уже чем обычно.

– Покажи мне, – сухо произнесла Аня.

– Да мы просто… – пробормотал Тимур, немного растерявшись, но вскоре взял себя в руки и продолжил говорить уверенно и спокойно. – Я только начал свой эксперимент по восстановлению руки, и…

– Покажи.

– …Ладно.

Тимур стянул перчатку, продемонстрировав собранное из костей предплечье, пальцы и кисть, анимированные с помощью некромантии. Аня поджала губы, но не показалась мне удивлённой.

– Ты… Чью душу ты к ней привязал? – приглушённо спросила волшебница, стараясь сохранять самообладание.

– Ничью, – коротко ответил Тимур. – Вернее, я привязал свою душу. Её крошечный фрагмент…

– Ты подверг воздействию некромантии собственную душу?!

Восклик Ани был чуть громче, чем мне того хотелось бы, и постояльцы таверны, а также члены нашей гильдии обратили на нас всё своё внимание. Мы с Азрией молча переглянулись, но пока никто из нас не решился влезть между двух разгорающихся огней.

– Лишь незначительную крупицу, иначе ничего бы не получилось, – попытался оправдаться Чумной Доктор.

– Тимур, ты слышал Смотрителя Грани и знаешь, чем чревато применение его силы, но использовал её уже несколько раз. Ты не знаешь, сколько уже потерял, но продолжаешь растрачивать свою душу так, будто она ничего не стоит. Я уже молчу про то, во что ты превратил свою руку!

– Я превратил её хотя бы во что-то. А как распоряжаться своей душой, решать только мне.

Чумной Доктор посмотрел на меня, и я различил в его взгляде просьбу прийти на помощь.

– Да ладно тебе, Ань, всё обойдётся, – вторгся в разговор я. – К тому же уж мы-то с тобой знаем, что Тимур человек широкой души, которую подобными трюками так просто не истощить.