Сколько Таня себя помнит, пирожные и торты всегда притягивали её внимание, но до сих пор, пожирая лакомства глазами в театре или магазине, она крайне редко позволяла себе съесть их по-настоящему. Например, во время антракта мама покупала в буфете напитки, а Таня стеснялась попросить заварное или кусок торта: всё-таки дорого, к тому же вроде сыта. Но и в Отоке, живя одна, Таня с сожалением проходила мимо изысканных сладостей: одно пирожное стоит, как мешок простого печенья, так, может, разумнее купить печенье?

И вот задумалась: почему ей всякий раз непременно хочется съесть любое пирожное, оказавшееся в поле зрения? Хочется, даже если к этому моменту успела набить желудок чем-нибудь иным! Разве такая реакция адекватна? И Таня предположила, что на уровне подсознания она считает пирожные запретным плодом, а запретное всегда манит. И если продолжать запрещать, то напряжение только усилится.

Вспомнилась и первоначальная причина: в детстве родители никогда не давали деньги на карманные расходы. Наверное, им и в голову не приходило, что можно давать, а Тане в голову не приходило, что можно попросить. Когда во втором классе её вместе с продлённой группой водили в кино, одноклассники толкались возле буфета и покупали булочки, «корзинки» или заварные, а потом ели за просмотром фильма. А Таня завидовала. Вот с тех пор в голове и закрепилось, что пирожные – запретный плод.

Теперь же девушка решила расслабиться и впредь не отказывать себе в удовольствии. Пусть подсознание перепрограммируется! Пусть придёт убеждение, что Таня в любой момент, если захочет, может купить и съесть какое угодно лакомство!

Вот и наелась! Да так, что живот стал заметно торчать. И в этот момент позвонил Сергей и пригласил встретиться: мол, он стоит сейчас на остановке «Кондитерская фабрика», совсем рядом с Таниным домом. Таня вспыхнула, приложила руку к животу, суетливо завертела головой, глядя то на часы на экране сотового, то на занавешенное окно. Что ж он так не вовремя! Перед свиданиями Таня никогда не ест! Но потом подумала, что в темноте торчащий живот всё равно не видно, тем более под пальто, и согласилась. Стала быстро собираться.

– Возьми телефон! – предостерегла подруга. – И дай на всякий случай номер этого Сергея!

Таня выбежала в темноту улицы и зашагала в сторону парка, возле которого находится кондитерская фабрика. Невысокий паренёк стоял рядом с автомобилем и курил. Поздоровались. У Сергея карие улыбчивые глаза, отражающие мягкий переливчатый свет.

– Может, сядем в машину? Холодно ведь, – предложил он.

– Нет, в машину не сяду! – решительно возразила Таня. – Вдруг увезёшь непонятно куда! Я же тебя толком не знаю.

– Страшно? – усмехнулся Сергей. – Правильно! Ты же любишь бояться.

Тане не понравилось, что он играет напрямик, нетактично напоминая об откровенном разговоре. Они потоптались на остановке, выслушали друг от друга «последние новости», и Сергей вернулся к предложению:

– Будем общаться на морозе? В машине тепло…

– Ладно, – согласилась девушка. – Только никуда не поедем, просто посидим!

– Хорошо-хорошо, посидим! – обрадовался Сергей, открывая дверь машины. – А то я задубел стоять уже. Почему ты садишься сзади?

– Ой! – смущённо улыбнулась девушка, отпуская дверную ручку. – Привыкла! Никогда не сидела спереди.

В салоне уютно, Таня скинула пальто. Кресло глубокое, так что колени торчат кверху. Ах, если бы додумалась красиво одеться! Тогда не была бы сейчас в чёрной длинной юбке и свитере, который нуждается в стирке!

Принялась разглядывать детали машины и спрашивать Сергея об их назначении. Через несколько минут Сергей попытался вновь прогнуть свою линию: