Николай не сдержался и поднял глаза к потолку.

– Вашего дядю постигла подобная участь. Он тоже сходил с ума, а ты следующий. Уезжай из Багора и никогда не возвращайся.

В эту же секунду что-то упало на втором этаже дома и человек, ходивший там, резко побежал. Николай был в ужасе, он вскочил с места и бросился на улицу. Подбегая к сеням, молодой человек слышал, как звук быстрых и тяжелых шагов переместился на лестницу, которая соединяла этажи. Мужчина за считанные секунды вылетел на улицу. Еще через мгновение черный Lincoln скрипел колесами. В сошедшем с неба тумане были видны только очертания красных огоньков задних фар автомобиля.

Глава 9

Николай сидел в просторной гостиной, окружённой древней, на его точный взгляд, мебелью, которая, казалось, хранила в себе дух ушедших веков. За окном стояла пасмурная погода, поглощающая все убранство дома во мрак. Массивные темно-синие шторы были раздвинуты и в окна все же проникали лучи дневного света. Полированная поверхность столов и кресел отражала блеск от огромной хрустальной люстры, висевшей над головой. В углу комнаты стоял старинный камин с вырезанными на белом мраморе узорами, рядом с которым находилось огромное кожаное кресло с деревянными подлокотниками – любимое место его деда, как когда-то рассказывала мать.

На стенах висели портреты предков – суровые лица мужчин в мундирах и строгие взгляды женщин в длинных платьях. Но Николай, несмотря на всё это, не мог оторвать глаз от одного конкретного портрета. На нём был изображён его дядя, который, несмотря на возраст, выглядел не энергично и без свойственного ему в молодости хитрого огонька в глазах. Картина, как догадывался Николай, была сделана не за долго до трагедии, случившейся с дядей.

Погружённый в свои мысли, Николай пытался понять, что все-таки скрывал этот дом и его обитатели. Слишком много странностей произошли по его приезде: кошмарные сны, тени, бродящие по коридорам в ночное время, странный дневник и ненормальная бабка, работавшая когда-то в Лунной роще. Он все еще не мог осознать, что произошло с ним в доме Савельевых несколько дней назад. Сколько всего еще скрывали эти стены, сколько тайн унесли с собой в могилу некогда присутствующие в жизнях Гравильеров люди? Николай не мог найти ответ ни на один этот вопрос и его это раздражало. Мать не оставила ему никакой информации, наотрез запрещая общаться маленькому Коле с жившими за много тысяч километров родственниками. А к моменту кончины матери Николай остался последним ныне живущим Гравильером и вопросы задавать ему было отныне некому. Николай все больше погружался в вихрь собственных мыслей, он смотрел на портрет дяди, и его сердце сжималось от чувства неопределённости и лёгкой тревоги.

Неожиданно его размышления прервал тихий стук в дверь. Николай обернулся и увидел, как в комнату заглянул дворецкий, немного нервничая.

– Простите за беспокойство, Николай Александрович, – начал он, слегка наклонив голову. – К вам приехал Венедикт Григорьевич, семейный адвокат. Он ждёт в холле.

Николай на мгновение задержался, переводя взгляд с дворецкого на портрет дяди, а затем кивнул.

– Пусть войдёт, – сказал он, пытаясь скрыть своё волнение. Его мысли тут же переключились на незваного гостя, и на то, что тот мог ему рассказать о делах дяди и возможно, о загадочных происшествиях в доме, о которых ходили слухи.

На гостиную опустилась напряжённая тишина, которую, спустя несколько, минут нарушил приглушённый звук шагов по старинному, местами скрипящему паркету. Дверь открылась, и в комнату вошёл адвокат. Мужчина средних лет с аккуратно зачёсанными назад волосами, в которые уже пробивалась седина, его глаза, сверкавшие за очками, смотрели цепко и внимательно. Одет он был в строгий тёмный костюм, подчёркивающий его профессионализм и серьёзность. Войдя, он сдержанно наклонил голову вперед и протянул руку Николаю.