– Там клиент. Если хочешь, я приму его.

Мне ужасно не хотелось допускать, чтобы она проводила прием такого человека, как тот, что ждал за дверью. В памяти всплывали жуткие образы, порожденные одним его видом. Если я соглашусь, это будет означать, что целый час он будет поливать её своими крысиными глазками. Обводить всё её безупречное тело. Наслаждаться её голосом и… вниманием. Нет.

– Я приму его, – твёрдо заключил я, заверив её взглядом решительных глаз.

В следующие минуты Кейт позвала озадаченного человека ко мне в кабинет, а сама осталась за дверью. Я вынужден был выслушивать его проблемы, будучи запертым на целый час. Самый скучный час в моей жизни. Однако я не жалел и пытался, изо всех сил пытался вовлечься в его ситуацию. Но каждый раз, каждое новое предложение писалось с чистого листа. Я терял его ключевую мысль среди кучи моих мыслей, звучащих в моменты громче человека передо мной. Буря, разбушевавшаяся в моей голове, стала проклятьем, мешающим мне теперь сосредоточиться на чём-то, что раньше не требовало особых усилий.

Всё кончается. И этот неловкий, скомканный, самый плохой приём в моей жизни был окончен. Проводив явно недовольного парня, я выглянул из своего кабинета. На диване никого.

– Перенос.

Это слово означало окно, образовавшееся из-за резкого переноса самим клиентом времени посещения. Теперь это играло на руку.

Наверное, мои глаза говорили сами за себя, потому как Кейт вновь глядела на меня пару секунд, не говоря ни слова. Её брови, немного вздёрнутые вверх, рисовали гримасу жалости ко мне, оказавшемуся в неразрешимой проблеме с самим собой и окружающими, коих подверг опасности.

Она сделала что-то на своём рабочем месте, а после прошла мимо меня в мой кабинет и пригласила войти. Без единой эмоции я выполнил приказ. Она указала на клиентское кресло – я присел. Она же уселась на моё место.

– Что вас беспокоит?

Я глядел в потолок, но ровно до этого момента. Теперь я только поглядел на неё. Да, настоящий психолог. Она начала приём, моё время пошло. Выдохнув, я постарался собраться с мыслями.

– Я думаю, что…

Тут меня будто молнией поразило! Ровно до этого момента я совсем не знал, что говорить, что именно говорить. Но теперь, после этих трёх несчастных слов я понял.

– Я убил девушку этой ночью.

В глазах Кейт быстро пронеслось что-то, и я только теперь будто услышал себя со стороны. Я поспешил исправиться, чтобы не давать более поводов моему психологу пугаться.

– Если бы я пошёл в полицию прежде, чем он это сделал… она была бы жива, а он… гнил бы за решёткой, где ему и место. Я этого не сделал и теперь…

Горло вмиг пересохло, хотя оно кровоточило, будучи изрезанным тысячью осколков – совокупности ощущения голода, стресса и потерянности.

– И что теперь?

Я поглядел на Кейт. Она сидела, закинув ногу на ногу, и смотрела на меня так, будто я говорил об обычных жизненных проблемах, с которыми сталкивается каждый второй мужчина в среднем возрасте. Её глаза даже не дрожат от испуга, хотя она наверняка понимает, что сегодня вечером лучше поедет на такси, чем пойдет домой пешком. Я нахмурил брови.

– Что теперь?

– Он будет убивать?

Я отвел глаза в сторону.

А как же…

– Он будет убивать.

Мой взгляд автоматически вернулся к девушке. Я совсем не понимал, к чему она клонила. Зачем нужны были эти разглагольствования?

– Вы собираетесь и дальше раскисать, узнавая каждый день о всё новых смертях? Вы не рассказали о нём полиции даже чуть более часа назад, когда представилась идеальная возможность. Ведь так?

Я вновь отвернулся от своего целителя мыслями и всем своим существом, хотя в пространстве никак не пошевелил телом. Оно будто уплывало всё дальше от меня на каноэ вниз по течен1ию. Всё дальше от берега, где оставался я, беспомощный, недвижимый, совсем как камень. Рассказать всё Брейди было бы самым правильным решением, но что-то меня отталкивало и от полицейского, и от всей этой затеи, и от дела, касающегося лично меня, лично моей души.