– Убери эту гадость, негодяй! – донеслось из глубины таверны.

– Тьфу, принесло нечестивца!

– Много вы смыслите! – бросил им Фродвин. – Честный товар, да со всехними разрешеньицами!

– А чего монах молчит? Эй, ряса!

– Да это тот самый, который мне всю картошку подавил!

Айдан пригляделся – и в самом деле, те двое с картошкой, и вид у обоих был воинственный. И зачем, раздражённо подумал он, Фродвин вообще достал эту штуковину? Сейчас поднимут против нас всю корчму – что делать будем?

– Владыка не запрещает магию, – собрав в голосе всю твёрдость, крикнул Айдан. – А за оскорбление клирика может и покарать, между прочим.

– Да какой ты клирик? Нацепил, понимаешь, а теперь…

– Слушайте, уймитесь, а? – крикнул им кто-то третий.

– О, пиво несут! Да наконец-то!

Айдана тряхнуло. Он подумал, что в другой раз лучше не попадаться на глаза этим двоим, не то однажды всего пива Гевинтера не хватит, чтобы утопить их рознь.

– Ишь растревожились. Да по́лно: енти токмо брехать и сильны, неча и слушать их было. Позырьте-ка лучше́й, – Фродвин схватился за рукоять и с хитрой улыбочкой провёл над изгибом ладонью; в центре полукружья зажёгся бледный, беспокойный огонёк.

– Что-то света от него немного, – пошутил Айдан.

– Так он и не для ентого. Он выявляет души, – зловеще просвистел Фродвин.

– Призраков, что ли?

– Души на Обратной Стороне, – уронил Виллем.

Инквизитор повернулся к нему.

– М-м, вы ведь из Соединённых провинций, да? Кажется, идея о том, на Обратную Сторону попадают души умерших, впервые предложили ваши исследователи, не так ли?

– Исследователи? Безбожники, которые сами не понимают, о чём пишут, – отозвался южанин.

– Почему же вы вспомнили об этом сейчас?

Виллем выдохнул изрядный клок дыма. Он явно не собирался отвечать. – Так ясно дело, – пришёл на помощь Фродвин, – На Обратной Стороне Нергеддеоновы полоняне! Кого Падший прельстил своими злопакостными посулами! Сказывают ведь, что там его вотчина.

– Лично я в этом сомневаюсь, – поёжился Шаан.

– Так святоши говорят. Скажете, брешут?

– Святоши? Нет…

Перекинувшись ещё парой пустых замечаний, странники стали расходиться. Когда за столом с ним остался лишь Айдан, инквизитор спросил:

– Вы хорошо знали мастера Бернхарда?

– В какой-то степени. Я два года проработал под его началом, но у меня почти не было возможностей поговорить с ним лично, – он хотел добавить, что теперь жалеет об этом: ведь старик очень много знал, и речь не о тонкостях богословия – мастер мог иногда расщедриться на удивительные сведения о мире, хоть и делал это неохотно, словно стыдясь своих откровений. Может быть, кольнуло Айдана, поэтому его и убили. Шаан молчал, словно дожидаясь иного ответа, и монах брякнул: – Знаете, когда барон заставлял нас приукрашать подвиги своих дружинников, превращать на пергаменте поражения в победы, мастер Бернхард спорил с ним чуть ли не до драки, чтобы только мы смогли написать, как было на самом деле.

– И всё же он не хотел, чтобы кто-нибудь исследовал Обратную Сторону или путешествие Дейермера? – откликнулся инквизитор.

– Ну… да, – Айдан подумал, что Шаан как-то слишком много знает о старом хронисте для человека, лишь проездом побывавшего в Ланциге. – Я не знаю, почему. Никто не знает, почему.

– Да, – инквизитор задумчиво кивнул. – Но теперь он мёртв, и вы едете по следам Дейермера, – он сказал это самым обычным голосом и не расщедрился на взгляд, но Айдан затрепетал, словно перед ним уже и судья, и обвинитель. И в самом деле, не найти подозреваемого лучше: траванул старика – и в бега с его архивом. А барон будет невинным соучастником, чьей одержимостью воспользовался коварный убийца.