И теперь Воронцов стоял у калитки, единственный одетый идеально по форме. Всё в нем от стрижки фейд, вечно аккуратных тёмных волос до военной выправки и спортивного телосложения вписывалось в образ идеального полицейского. Алек уже не раз задумывался, есть ли у Андрея выходные.

– Быстро вы, ребятки, не подвели. Уж извините, что в воскресенье. – На этих словах Воронцов развёл руками и посмотрел на Влада, вызвав общий смех. Про образ жизни Акимова давно знала вся команда.

Вот никогда Андрей, любитель порядка и совершенства, не упрекал подчинённых за подобное несоответствие нормам. Он весело окинул взглядом разношёрстных коллег и никому не сделал замечания. Вот только улыбка медленно сползла с его лица и сменилась серьёзной сосредоточенностью. И тут же все поняли, что время шуток вышло и, как по команде, вспомнили о деле.

Цепочкой все пятеро прошли сквозь калитку и оказались по ту сторону забора-крепости. Стеклянный глаз камеры ожил и снова замер.

Вблизи особняк выглядел ещё более величественным. Огромное двухэтажное здание возвышалось над ровными дорожками, газонами и выстриженными рядами кустов. Во дворе царил изящный минимализм, что сложно было сказать о самом особняке. Необычная форма и выпирающие друг за друга этажи, ровные углы и контраст цвета создавали неповторимый стиль. Алек даже заметил на застеклённой веранде второго этажа бассейн, а на ровной поверхности крыши расположился среди холодного камня, как оазис, ещё один ярус сада. Снизу сложно было разглядеть, но клумбочки, газон и кресла Алек заметил точно. Он бы рассматривал особняк и дальше, но Андрей махнул рукой, и вся компания двинулась за ним по выложенной круглыми камнями дорожке. По обеим сторонам росли одинаковые кустики-шары самшита. А сама дорожка подходила как раз к крыльцу.

Андрей открыл дверь и остановился, пропуская остальных. Вслед за Владом Алек вошёл в просторный коридор, который поистине можно было назвать холлом небольшого театра. Пушистый коврик под ногами не походил на обычные грубые коврики для обуви. Ровный свет лился на паркет с одинаковых, расположенных в виде паутинки лампочек.

Изнутри особняк производил ещё большее впечатление, чем снаружи. Алек разглядывал его, как восьмое чудо света, после своей двухкомнатной квартирки. По стенам располагались картины, рядом – чёрные кресла, даже чайный столик. Двери с обеих сторон были закрыты. Коридор раздваивался: справа закрученной змейкой лестница вела на второй этаж, слева же проход расширялся и переходил в огромную гостевую комнату. Именно туда и повернула Камилла.

Стоило Алеку переступить порог, как его восторг испарился, красота особняка померкла. Невозможно было рассматривать интерьер и любоваться картинами, когда самая ужасная из них открылась перед глазами. Белая мраморная плитка была запачкана бурыми пятнами. В самом центре комнаты, у стеклянного столика, в неестественной позе застыло тело мужчины. Его белая рубашка насквозь пропиталась кровью, лицо исказилось в гримасе ужаса. Алек не раз видел печать смерти, но в этот раз всё было по-другому. Мороз пробежал по коже противными муравьиными лапками. Алек поёжился. Было в этом убийстве что-то мистическое… Или это снова разыгралась фантазия. В любом случае Алек быстро пришёл в себя и уже профессиональным взглядом окинул тело.

На вид жертве можно было дать лет сорок-пятьдесят. Ровная стрижка, дорогая одежда, кольца на толстых пальцах, золотой кулон – все детали наталкивали на мысль, что убитый и есть хозяин особняка.

– Бахилы хоть наденьте, – раздался раздражённый голос.