Историю собственно изучения киданей и, тем более, его элиты, еще никто детально и концептуально не анализировал. Разумеется, существует оценки вкладов тех или иных исследователей, в массе своей вполне справедливые, но увидеть в этом обилии публикаций особый историографический феномен еще никто не попытался. Думается, что главной причиной этого является представление о киданях, как об одном из «племен», «чистых кочевниках», «бандитах» и т. п. Только изменение мировоззренческого подхода может помочь увидеть не только своеобразие киданьской социокультурной модели, но и их истинный вклад в историю восточноазиатского метарегиона.

За всю историю изучения киданей предпринимались, справедливости ради надо сказать, попытки решения отдельных проблем. В этом плане обязательно надо указать на исследования В. С. Таскина, прежде всего на его глубокие аналитические комментарии к своему переводу «Цидань го чжи»1 и ряд статей на данную тематику, Е. И. Кычанова2 и, разумеется, фундаментальный труд К. А. Витфогеля и Фэн Цзяшэна3. Все они имеют безусловную научную ценность, однако в настоящем исследовании предпринимается попытка рассмотреть эти же проблемы с оригинальной в методологическом плане позиции. Эта попытка является своего рода обобщением тех авторских исследований, которые предпринимались ранее в частном порядке.

Соответственно, непростой представляется проблема источниковой базы исследования. От киданьской эпохи дошли лишь развалины различных зданий, отдельные предметы быта и утвари, да переписанные киданьскими монахами буддийские тексты. Юридические или хозяйственные документы были последовательно уничтожены противниками киданей и временем. То, что всеми исследователями именуется письменными источниками, представляет собой сочинения, написанные либо современниками киданей, как правило, в виде кратких экскурсов в их историю, составленных на основе отчетов послов (династийные истории китайских государств), либо китайскими авторами, работавшими уже с остатками артефактов киданьской империи. Работы эти в массе своей компилятивны, часто повторяют друг друга, очень лапидарны. Мусульманские и европейские авторы были представителями иных цивилизаций и их интересовали лишь военно-политические аспекты киданьской истории. Два основных свода информации о киданьском государстве, «Ляо ши» и «Цидань го чжи», были составлены высокопрофессиональными исследователями. В их сочинения вошли в большом количестве отрывки из киданьских государственных документов. Они и считаются современными исследователями основными источниками по киданьской истории. Однако, как будет показано в отдельной главе, отбор текстов был сделан намеренно, очень тщательно и профессионально и осуществлен с целью скрупулезной иллюстрации своего, а не киданьского, концептуального видения ляоского мира.

В силу сказанного эти тексты не могут быть использованы лишь в качестве источников необходимой информации, но в гораздо большей мере должны считаться фактами историографии. Тем не менее, в целом исследование опирается на вполне репрезентативное сочетание источников, которое необходимо для любого исторического исследования. Поскольку многие проблемы киданьского социума, безусловно, имеют в качестве важнейшего источниковедческий аспект, были использованы не только оригиналы этих текстов, но и их переводы, выполненные высокопрофессиональными исследователями и имеющие тщательные комментарии.

О киданях до обидного мало информации у средневековых восточноазиатских и центральноазиатских авторов. Тому есть свои причины. Кидани и их социальная верхушка, по мнению соседей, мало чем отличались от остальных народов и казались потому не интересными, тем более, что свои государства они создали позже, например, хунну, уйгуров или тангутов. С другой стороны, киданьская элита и ее культура во многом были просто уникальны, что обнаруживалось при близком знакомстве с ними, но «туристического» интереса в те времена быть не могло, а с практической точки зрения их опыт оказывался не нужен ни Китаю, ни тангутам. В результате прагматичные авторы собирали информацию лишь о их политической активности, к тому же, в связи с политической историей («Сун ши», «Юань ши», сочинения Рашид ад-Дина, Джувейни). Именно здесь один из истоков формирования представления об их только политической активности и «бандитизме». А ведь киданьские империи Ляо (907–1125) и Си Ляо (1128–1218) были крупными и развитыми государствами, их культуру уважали писатели, художники, историки, географы из соседних государств. Тогдашние политики много говорили о их политической роли, но культура мало кого интересовала.