Дома в тот вечер она читала развернутую архивную выписку, полученную от Петровича. Реконструкцию на Полянке проводило несколько фирм, у «Стройэксперта» были субподрядчики. Информация о них была краткой. Фирма такая-то, уставной капитал, адрес регистрации, имена учредителей, профиль деятельности.

У некоторых фирм стояла пометка: закрылась в таком-то году. Об итогах проведенной реставрации нужного дома – только скупые строки: выполнены строительные работы по договору такому-то. Жанна отправила Филиппу в почте и эту выписку. В ту ночь она вновь долго не могла заснуть. Мешало какое-то смутное беспокойство.

Как бывает, когда ты что-то услышал, забыл суть, но помнишь, что услышанное было важным. Или это был такой насыщенный впечатлениями день, и именно это мешало заснуть.

«Ты, голубушка, слишком рьяно в твоем возрасте взяла с места в карьер», – бубнил в голове чей-то голос. Голос был противным, чтобы заглушить его, она вставала, шла на кухню. Пила теплое молоко с медом. Сонный Кот приходил за ней следом со своей лежанки. Смотрел, не мигая, круглыми глазами.

– Может, и правда, надо остановиться? – спрашивала она у Кота. – Было приключение, разнообразила монотонную жизнь, и хватит?

«Ты не хочешь останавливаться. Тебе это нравится. Не ври пожалуйста», – отвечал то ли бело-рыжий кот, то ли тот же нудный внутренний голос.

Жанна вздыхала. Возвращалась в постель. И впервые не протестовала, когда Кот деловито запрыгнул к ней, улегся в ногах и мигом уснул. И противный голос вдруг замолк. Утром Жанна с удивлением поняла, что спала крепко, без сновидений.

Все ближе было окончание года. На работе все окончательно впали в ажиотаж, обстановка накалилась добела. А тут еще и шеф заболел, в офисе не появлялся. Заболел и его зам, горы документов ждали срочного визирования. Все в бухгалтерии работали не поднимая головы.

Голову поднимать было опасно. У главбуха, Ирины Петровны, уже сдавали нервы. Еще и секретарь взяла отпуск по неотложным личным делам. В общем, такого лютого декабря еще не было в их компании.

В конце недели Жанну отправили к шефу домой. Их директор, Сергей Михайлович, жил в загородном доме, на Рублевке. Раньше только главбух допускалась в эту святая святых. Но сейчас, в связи с обстоятельствами, отрядили бухгалтера Миронкину.

Погода в этот день была сырая, слякотная. Жанна даже хотела позвонить Филиппу, попросить Никиту с машиной. Но звонить все же не стала. Она могла бы выписать деньги на такси. Но даже служебные расходы так претили ее бухгалтерской сущности, что она поехала своим ходом.

Через два часа Жанна стояла перед помпезными коваными воротами. За решеткой высокой ограды раскинулось обширное имение.

Огромные сосны и разлапистые ели заслоняли от любопытных взглядов белый трехэтажный особняк. Хотя любопытствующих тут не наблюдалось, на Рублевке мало кого удивишь дворцом или участком размером с королевский сад Тюильри.

Механически звучащий голос из черной коробки у ворот спросил фамилию посетительницы. И вскоре Жанна уже шла по широкой подъездной аллее к белому дому.

Старые липы окаймляли идеально ровную дорогу. Два симметричных фонтана, тоже из белого камня, почти сливались со снегом, покрывавшим участок. Слева от аллеи располагался розарий. Одинокие высохшие головки цветов на розовых кустах напоминали о том, что зима – не вечна.

«Представляю, как здесь здорово летом и весной». Жанна вспомнила их с мужем дачу, цветники и сад. От грустных воспоминаний ее отвлек звонкий собачий лай. Золотистый ретривер выскочил из-за дома и мчался ей навстречу. Следом за псом шел мужчина. Жанна узнала в нем охранника шефа, которого часто видела в офисе.