Дом на Красной 67, выглядел обычно, буднично, безлико. В мире тысячи подобных городков, миллионы улиц, а домов и вовсе не счесть. Но это в обычном, человеческом мире. В междумирье же все выглядело иначе. Дом был плотно пропитан страхом, ужасом и болью. Подобной концентрации Стас не видел давно. Может в бытность службы в Системе Иерархии, которую непосвященные называют ангельским миром, лестницей Иакова или Светом. У каждого народа есть представление, описание мира вышнего, и, к сожалению, миры преисподней тоже существуют. Это не зависит от человеческого знания или незнания, от веры, или отрицания. Просто они существуют и все. Не требуя ни доказательств, ни разрешения. Миры эти существуют в одном и том же пространстве, к огромному счастью, строго параллельно, каждый на своей частоте, пресекаясь крайне редко. Такие пересечения не сулили людям ничего хорошего, и ни к чему хорошему не приводили.

Вот и прут тамошние обитатели к нам, используя при первой возможности малейшую щель. Уж они-то далеки от всяческих сантиментов, гуманизма и прочей идеалистки, а банально хотят жрать.

И вот дом на Красной 67, представлял собой такую каверну в междумирье. Судя по рассказам Леры – лезли оттуда регулярно, и не менее регулярно жрали все, что подвернется. В былое время, по долгу службы, Стас закрыл бы подобный разлом походя, одним движением брови, даже не став заморачиваться с Инной и подобной шушерой, но он давно ушел по собственному желанию, потому и возможностей у него почти никаких. А знать, и мочь, согласитесь, это две большие разницы. Вот и приходиться по старинке…

Дом надвинулся мрачный, угрюмый, отсекая и без того скудный солнечный свет. И если даже ему, бывшему сотруднику Иерархии немного не по себе, то каково было обычным людям? Впрочем, неладное они чуяли далеко не сразу, а когда догадывались, то и делать что-либо было поздно. Стас поставил машину возле медленно догнивающего «москвича» охряного цвета, что едва угадывался в груде снега.

– Ну как вам, нравиться? – снова насела Инна, но видя хмурое лицо нанимателя решила поостыть.

– Пойдемте, осмотрим квартиру изнутри. Не обращайте внимание, длинная дорога, усталость…

Инна, хлопнув дверцей зацокала к металлической двери подъезда, торпедой пролетев мимо трех древних старух, недвижимо сидевших на лавочке и занесенных легкой поземкой. Стас хотел было потрогать одну, мало ли, может скорую вызвать. Но та неожиданно распахнула подслеповатый белесый глаз и заскрипела:

– Ты иди, себе милай, иди.

Пожал плечами и пойдя вслед за маявшейся от нетерпения риэлтером услышал другой скрип:

– А этот сам по себе. Ничей он.

– Не обращайте внимания, видите сколько им лет. Они тут вроде придомного цербера, но лишь лают.

Настроение испортилось. Учитывая особенность дома, дырища в междумирье высасывала сама по себе, на бегущую из щелей кладки кровь перестал обращать внимание, вовсе приглушив внутреннее зрение. Внешне дом выглядел обыденно, еще видны были следы ремонта: входная дверь была толстая, цвета серой морской волны, а вот рамка вокруг проема зеленая. Но кто на это обращает внимание. Спасибо и за это. Домофон, чистые, стертые многими поколениями жильцов крапчатые мраморные ступеньки, побелка, покраска. Бледно, усредненно и бюджетно. На иной облик дома Стас пытался не смотреть, на это еще будет уйма времени. Инна щелкнула ключами двери, впуская жильца внутрь, Стас тут же изобразил довольную улыбку от вида уютной, не без изысков обстановки. С потолка прямо под ноги мерно капала кровь. Дом упорно стучался внутрь, звал впустить в себя, сделать частью себя, переварить, поглотить. Тщательно осмотрев комнаты, кузню, ванну и санузел, он улыбнулся: