А эти – эти были живые и даже очень. Их мундиры были полурасстегнуты, рукава закатаны, обнажая волосатые руки – и у каждого на левой виднелись часы[19]. В руках немцы держали винтовки. Солдаты вражеской армии, несколько пошатываясь, приближались к Сергею.

Уже гораздо позже Мельников понял, что столкнулся с обыкновенными мародерами. В первые дни войны в немецкой армии их было множество. Это потом немцы уже боялись шататься малыми группами вне населенных пунктов. А тогда – доблестные бойцы Вермахта чувствовали себя победителями, которым все дозволено.

Эти двое солдат были молодыми мордатыми парнями, немногим старше его. Один из немцев передернул затвор винтовки.

– Ты есть русский? Ты есть комсомолец? Сейчас мы тебя будем пиф-паф…

Сергей очнулся от апатии – теперь он воспринимал ситуацию предельно четко. И видел – они не хотят его убивать. Просто – солдатам хочется покуражиться. Они наслаждались ситуацией – тем, что могут всё. Хотят – убьют, хотят – отпустят. И тут Сергей неожиданно для себя понял, что надо делать. Будто кто-то изнутри ему подсказывал правильную линию поведения. Он прикинулся смертельно испуганным. Хотя на самом-то деле Мельников, шатаясь два дня по пустым дорогам, уже дошел до того состояния, когда все равно – умрешь или жить будешь. В душе не осталось ничего. Но при виде этих двоих Сергей понял– неизвестно, откуда пришла ему эта мысль, но он осознал ее предельно четко: хватит! Довольно он драпал по кустам. Мигом вспомнилось все: паническая неразбериха эвакуации, а точнее бегства, мертвая мать, пикирующие немецкие воющие самолеты с ломаными крыльями, заячий бег от танков… Нет уж, довольно! Побегал! На смену апатии в душе поднялась бешеная ненависть. Ну подойдите, подойдите, гады… Посмотрим, кто кого.

Немцы, видя испуганного русского парня в гражданском пиджаке, забрызганном грязью, без опасения приблизились. Да и в самом деле – чего им бояться? Гражданский парень в костюме, по колено забрызганном грязью. Солдаты подошли почти вплотную. От них густо пахло спиртным и потом. На ногах они стояли не слишком уверенно. Один из вражеских солдат упер ствол винтовки в грудь Сергею, криво и пьяно ухмыльнулся. Второй держал винтовку дулом вниз и с тупым любопытством наблюдал за происходящим. Они просто развлекались, не ожидая никаких неприятностей. Немцы уже встречали на пути многих – и штатских и военных. Наблюдали длинные колонны наших пленных, которых гнали на запад. Все эти русские были подавлены и растеряны, они делали, что прикажут. Как, впрочем, до этого и поляки, и французы. Но Сергей уже знал твердо: эти двое должны умереть. Почему они должны ходить по этой земле, а не он?

И тут-то пригодились уроки дяди Саши. Это был кумир двора. Он воевал в Первую мировую, сражался в Гражданскую – сначала в отряде анархистов, а потом и в Красной Армии. Затем служил в Китае, на КВЖД, откуда вынес знание странных, но очень действенных приемов самообороны. Своим знанием дядя Саша с удовольствием делился – обучал всех соседских ребят. Потому-то против парней с его двора никто с соседних улиц и слова сказать не смел. А в придачу Сергей занимался боксом. В общем, расслабленный пьяный немец, уперший ему в грудь ствол винтовки, был подарком судьбы. А ну!

Сергей стремительно подался назад и влево, схватил винтовку за дуло и рванул вперед, одновременно подставив солдату ногу. Немец, выпустив оружие из рук, грохнулся на землю. Винтовка оказалась в руках Сергея. Второй еще даже не понял, что происходит, – он все так же тупо стоял рядом. Мельникова по-настоящему не учили ружейным приемам – но тут у него руки сработали сами. Перехватив винтовку двумя руками, он нанес мощный удар прикладом второму в переносицу немцу, который, как в замедленном кино, лишь только начал приподнимать дуло винтовки. Раздался мерзкий хряск – и солдат стал оседать на землю. Между тем первый начал приподниматься. Мельников, обернувшись, навел на солдата винтовку и нажал на курок. Грохнул выстрел – на кителе немца расплылось кровавое пятно.