– Меня интересует одна женщина, – сказал Вышегорский и достал из кармана конверт с фотографией одноклассницы Галины. – Мне хотелось бы все знать о ней.

– Какими сведениями вы о ней располагаете?

– Знаю фамилию. Знаю, где и кем работает.

– Кем? – перебил его сыщик, давая понять, что это один из важных моментов.

– Она работает руководителем отдела в министерстве. Есть фотография и кое-что другое.

– Что вас конкретно интересует и в связи с чем вы хотите получить о ней информацию?

– Видите ли, – Вышегорский сделал паузу, подбирая слова, которые бы точно передали смысл задания. – Я затрудняюсь даже определенно ответить на ваш вопрос. Видимо, у вас часто бывают такие клиенты.

– Какие?

– Приходит человек, а точно не может сказать причину.

– Она ваша любовница? – без тени смущения сказал сыщик.

– Нет.

Сыщик Фирсов двадцать лет до организации частной сыскной конторы проработал там, где ответы людей приходилось оценивать за доли секунды. Сейчас он не мог сказать, говорит ли клиент правду, но еще меньше он мог утверждать, что клиент что-то скрывает. Неопределенность в ответах всегда его беспокоила, поэтому он старался быстрее вносить ясность. Для него не было никакого деления вопросов на нравственные и безнравственные, для него отсутствовали понятия стыда или страха, когда дело касалось работы. Он с одинаковым успехом мог поинтересоваться погодой на улице и состоянием нижнего белья любого лица, включая прекрасную часть населения.

– Извините, но мне вы можете сказать все. От этого зависит ход и даже сама возможность выполнения вашего поручения, – сказал сыщик и для большей убедительности привел пример: – Недавно у нас был заказ от одного лица, у которого была женщина, которую он подозревал. Все оказалось просто. Он собирался на ней жениться

– Ну и как? – спросил Вышегорский. – Если не секрет!

– Вы его не знаете и таких примеров масса, поэтому могу ответить: у нее был любовник. И чего тут удивительного! Попробуйте в начале 21-го века найдите женщину, у которой нет любовника! Сейчас об этом открыто пишут. Вопрос лишь заключается в том, кто он, где и как часто они проводят время.

– Чем окончилось? – не в упрек, а скорее автоматически, из простого любопытства спросил Вышегорский.

Но в этом вопросе клиента сыщик Фирсов почувствовал нотки обвинения за последствия передачи заказчику информации. Часто это приводило к разрывам и человеческим трагедиям, но агентство данные страсти не интересовали. Теперь поймав этот острый вопрос, Фирсов не выдержал и поспешил с оправданиями:

– Надеюсь, что вы не обвиняете нас. Видите ли, сама информация, которую мы передаем клиенту, не приводит к негативному результату. Нашей вины тут нет. Если разобраться, то виновата сама жертва. Если бы она не изменяла, то не существовал бы и наш отчет с негативным результатом. Во-вторых, часть вины лежит на заказчике. Человек заказывает проверку, следовательно, у него есть основания не доверять и право знать правду. В конечном итоге заказчик желает получить компрометирующий материал, следовательно, хочет негативных последствий. Но хочет этого, и это, надо заметить, когда есть основания для подозрений. Люди больны истиной. Мы не в силах изменить что– либо в этом процессе. Живи честно, и тебе ничего не будет угрожать.

– Но как быть с физиологическими потребностями? – спросил Вышегорский, не столько желая получить ответ на вопрос, сколько насладиться логической изобретательности хозяина кабинета.

– А вот здесь мы отыскиваем третьего виновника конфликта. Это общество. Природа создала человека таким, каков он есть, то есть для человека естественны и даже необходимы внебрачные связи. А циничная общественная мораль диктует ему требования воздержания. Но ведь любой мужчина через 3– 4 года устает от жены, т.е. от постоянной партнерши по сексу. Это же говорят сами психологи и психиатры. Но мораль, придуманная самими же людьми, их не слышит. Но давайте все-таки ближе к вашему вопросу.