Замолчал. Восприятие изменилось. Новые звуки, запахи. Факелы погасли, но он прекрасно видит в темноте. Переполняет сила. Хочется подпрыгнуть. Мускулистое тело прекрасно слушается. Мощным прыжком перелетает в противоположный угол. Вскакивает на каменное возвышение в центре. Лёгкая эйфория, хочется смеяться. Из горла вырывается радостный звериный рык.

Вспышка холодной, сладостной боли в солнечном сплетении…

Угол комнаты и полная темнота. Лежит весь в поту. Сердце готово выскочить из груди. Глаза потихоньку привыкают. Видит руки. Обычные человеческие руки…

Опасения сбылись. Новичка корёжило почти месяц. Видеокамеры непрерывно ведут запись. Кто-то из стаи постоянно дежурит у монитора. Когда факелы в подземной камере гасли, и Сергей в изнеможении засыпал, кто-нибудь приносил новые. Когда приступы отступали, приносили воду и еду. К еде новичок притрагивался редко. Воды пил много. Потом новые приступы.

Спустя пару недель вместо обычной еды иногда приводили овцу или козу. Ягуар с остервенением набрасывался на добычу.

Альберт вошёл в комнату. У монитора дежурит Евгений.

– Ну? Как наш подопечный?

– Красавец, – Женька взлохматил рыжую непослушную шевелюру, – смотри.

В подземелье, размахивая в ярости хвостом, мечется чёрный ягуар.

– Видел уже, – отмахнулся Коженевский. – Вы все прямо от него в восторге.

– Да ладно тебе, – Женька улыбнулся. – Классно же. Волков среди нас много. Рысь есть, медведь. Но это все наши звери, русские. А тут пантера. Экзотика же.

– Пойду к нему, – Альберт вышел.

По дороге зашёл за Эвсей. Попросил прихватить больничный халат, и вместе пошли в подземелье.

В комнате, освещённой тускло чадящими факелами, в нос ударил едкий запах звериного пота, испражнений. Глухой рык. Из-за выступа в стене вышла, наклонив голову, пантера. Чёрная как уголь.

– Красавец, – выдохнула Эвся.

Альберт задавил вспыхнувшее раздражение.

– И ты туда же! Вы прям все от него без ума.

– Не ревнуй, Алик, – девушка засмеялась.

Коженевский подошёл к ягуару. Тот зарычал.

– Всё, Сергей, пора. Превращайся в человека.

Миг, и перед ним Сергей Исаев. В человеческом облике. По лицу парня текут слёзы.

Тяжело было первые две недели. Конечно, про две недели узнал потом, когда рассказали, что с ним происходило, и показали записи. Для Сергея же время то тянулось резиной, то неслось как болид на «Формуле-1». Трансформация происходила непроизвольно. Сначала достаточно часто и в самые неподходящие моменты. Затем реже и дольше. Превращаясь в пантеру, плохо помнил, что с ним происходило в человеческом теле, но хорошо – что в зверином. И наоборот.

Когда лежал в беспамятстве, приносили воду и выливали в корыто. Приводили еду – козу или овцу. И тогда от дикого голода и жажды крови перекидывался в зверя, довольно урча, терзал горячую, свежую плоть.

Спустя две недели значительно полегчало. Вспомнился ледяной ком в солнечном сплетении и сладостная боль. Ещё через пару дней уже мог дольше находиться и в теле ягуара, и в человеческом. В памяти появляются проблески, что происходило, пока жил в облике зверя.

В это время, наверное, поняв, что Сергей себя более или менее контролирует, девчонки-медсёстры забрали корыто и принесли железную кружку, так как старую, керамическую, разбил в первый же день полнолуния. Уже видел, как в его тюрьму приводят блеющую овцу или мекающую козу. Домашняя скотина, трясясь от страха, забивалась в угол. Волны ужаса, исходившие от жертвы, возбуждали.

Наконец, непроизвольные превращения прекратились. Чувства всё ещё барахлят. То доносится «топот» тараканов за стеной. Крошечные лапки перестукивают по старому камню. Звук крысиных лапок иной. Доносится журчание крови в венах. Громко бьётся сердце, мешает спать. Хотя может бодрствовать несколько суток. Слышит голоса пациентов дома престарелых. Правда, слов не разобрать. Потом звуки вдруг пропадают. Полностью.