– Ну, здоров еще раз. – Виктор крепко сжал Артему руку. – Присядем.

Уселись на пустую скамейку в тени кленов.

– Что, вновь зовут частный розыск на помощь государевой службе?.. – с ехидцей проговорил Артем.

– Да, – ответил Виктор без улыбки.

Майор Львов служил в так называемом «убойном» – отделе по расследованию убийств ГУВД, куда, естественно, стекалась вся информация о трагедиях, разыгравшихся в городе, и о подозрениях на это: пропавшие без вести, неопознанные трупы… обнаруженное оружие и взрывчатые вещества – бывало и такое! Строго говоря, сбор и обработка этой информации не были прямой обязанностью Львова, но загруженные, перезагруженные, замордованные кучей дел сотрудники охотно отфутболивали все это любителю анализа и обобщений. Случалось, по вечерам, оставшись один, майор просматривал сводки за последние несколько суток, сравнивал, сопоставлял… И вот несколько дней назад его внимание привлекло сообщение, вроде бы совершенно пустое с криминальной точки зрения. Несчастный случай. Пьяный мужчина свалился с пешеходного мостика в овраг, с высоты метров семь-восемь, и убился.

Пустяк – но взгляд бывалого опера почему-то зацепился за него. Почему?..

Подумав, Виктор вспомнил.

С месяц назад в сводке был похожий случай.

За каким-то чертом один «гопник», до слез знакомый местному отделению полиции, забрел на заброшенную стройку, полез вверх… и лишь к вечеру следующего дня кто-то случайно наткнулся на труп.

Грех было бы сказать, что по покойнику хоть кто-то всплакнул. Напротив, вздохнули с облегчением: молодой «баклан» уверенно шел к успеху, то бишь к карьере преступника, бессмысленного беспредельщика. И полет с крыши недостроенного дома предотвратил чьи-то слезы, несчастья, а возможно, и смерть.

Еще ничего толком не зная, профессиональным чутьем Виктор сопоставил эти два события, поразмышлял – и приступил к выяснению, что за личность этот летун с моста.

Установил адрес, нашел участкового. Тот при первом же упоминании о персонаже сморщился так, точно его хреном с редькой накормили. Виктор узнал, что «жмурик» был пакостнейшей сволочью, люто тиранил семью, не давал житья соседям – в пьяном виде, разумеется…

– …То есть трезвый-то он тоже был не сахар, – говорил участковый, усталый капитан средних лет, – но, по крайней мере, хоть не бушевал. Просто хмурый такой, угрюмый был, как будто злой на весь белый свет… Вроде ничего страшного, ходит таким барбосом, и ладно. Но как напьется!.. Правда, не то что напивался, ему уже со ста граммов башню срывало. Наверное, что-то в башке было не так, хотя на учете не состоял. Да мало ли таких скрытых психов по свету ходят!

– Вы не пробовали с ним как-то поговорить, урезонить?

Капитан только рукой махнул:

– Как не пробовать! Да говорю же, трезвый он набычится, молчит, слова не вытянешь. Я ему: осознал, мол, понимаешь, что это добром не кончится?

– А он?

– Мычит чего-то, то есть понял, мол, не буду больше… Да я вижу, что слова мои ему, что мертвому припарки. Не доходят. Ну, решил припугнуть: смотри, говорю, оформлю. По первому разу суток на пять, а потом пойдешь по «хулиганке», до трех лет.

– Помогло?

– Да черт его знает, – с досадой бросил капитан. – По нему ведь и не скажешь. Насупится, молчит как пень… Вроде притих, но разок все-таки нарвался.

– Нарвался? Это как?

– Да был случай с месяц назад. Вот так же стал своих гонять, те выбежали на улицу, крик, шум! И тут парень какой-то случайно подвернулся. Сразу понял, в чем дело, и вломил этому придурку, да хорошо вломил… Я бы этому парню, подвернись он мне, первый бы руку пожал! Этот охламон в самом деле тише стал. Я, грешным делом, стал надеяться, что хоть так дошло до дурака… Да где там! Видать, горбатого могила исправит.