– Знаете, – Егор напрягся, – вы, наверняка, хорошие люди, но мне кажется, что ваш розыгрыш затянулся. Рукопись действительно ценная и, возможно, эта книга, – он потряс ею в воздухе, – тоже имеет свою важность для вашей семьи, но я не собираюсь верить во всякие реинкарнации, хранителей и что Ваш прадед это я.

Егор заметно нервничал, он был раздражённым. Встав с дивана, он собрался уходить. Хозяйка дома остановила его жестом.

– Постой, Егор! Я слишком стара, чтобы заниматься розыгрышами. И слишком стара, чтобы доказывать тебе правдивость написанного. Ты утверждаешь, что книга розыгрыш и выдумка. Но ведь твои частые видения – не выдумка?

– Откуда вы знаете про видения?– округлёнными глазами смотрел на Мариамну Гор.

– В книге написано. Я её читала. Лет с тридцати тебя, так же как и Михаила, посещают нахлынувшие воспоминания, похожие на видения. Это так?

Егор с отвисшей челюстью кивнул в ответ старушке. Он решил присесть ещё ненадолго. Возможно, он торопится, впопыхах принимая решение.

– Тогда ещё чаю, Вероника. Молодой человек задержится у нас.

– Что в книге о видениях?

– О! Я лишь читала это. Мне такое не познать, но ты поймешь, о чём там написано. Знаю одно – у прадеда было такое же в твоём возрасте, когда он начал просыпаться. Он потратил уйму времени, пытаясь отделить в видениях зёрна от плевел. В смысле, посмотреть на них, сняв все призмы социального влияния. Его мировоззрение поменялось кардинально, когда он увидел воспоминания «чистыми». Ты почувствуешь это.

Увидев, что напряжение гостя не спадает, Мариамна попыталась его успокоить:

– Не переживай ты так. Это же прекрасно. Михаил поверил в теорию того, что найдёт себя. Писал книгу, веря, что она ему поможет вспомнить. Потратить на неё всю жизнь не пожалел. Книга просто волшебная. Я читала её раз двести, может, больше. И вот ты своим присутствием подтверждаешь, что прадед был прав. То есть ты был прав.

– Но я не готов даже принять такую позицию развития ситуации, – возразил Егор.

– А ты не торопись с выводами. Начни читать книгу как художественную литературу. Он там дальше так и пишет. Если только пометки на полях и сноски не читать. А там сам решишь, во что верить, а во что нет.

Они еще долго разговаривали, пили чай. Мариамна делилась своими переживаниями, воспоминаниями. Егор шутил по поводу аукциона, о своей работе. Она показывала ему свой архив, описывая членов семьи и тех, кто фиксировал эти события – членов цепи преемственности служителей. Они подружились как внук с бабушкой или как прадед с внучкой.

Ближе к шести вечера Егор засобирался.

– Мариамна, я вынужден откланяться, мне пора ехать.

– Да, да! Конечно, мой дорогой. Я тебя и так задержала.

– Что Вы, Мариамна, мне было очень приятно с Вами познакомиться. И у нас получилась очень увлекательная беседа. Плюс, у Вас чертовски вкусный чай.

Оба рассмеялись. Егор, обняв на прощание сидящую в кресле старушку, направился к выходу.

– Прощай, Егор. Для меня была великая честь познакомиться с тобой лично, прадед. Я надеюсь, моё служение окончено. Я очень сильно устала. Дальше тебя поведёт Она.

Егор задержался на секунду у открытой двери, не до конца понимая, о ком говорит Мариамна. Он решил уточнить.

– Кто Она? Это та, что на картине на стене? – с шуткой и надеждой в голосе спросил Гор.

– О, нет! У Неё много имён. Ты их скоро все узнаешь. И да, не бойся Её, Она тебе не навредит. А на картине женщина, перевернувшая жизнь прадеда. Его ключ к двери.

На этом речь старушки окончилась, Егор не стал больше расспрашивать уставшую пенсионерку. К тому же ему пора было двигать домой. Впереди добрых три часа дороги. Он рукой помахал ей, выглянувшей из окна дома. Уселся в шикарный «Глобальтс», положил на боковое кресло книгу, погладив рукой по обложке (непонятно – то ли с осторожностью, то ли с любовь), и развернув машину, направил её к выезду из пригорода на магнитную скоростную трассу, ведущую к дому. Вечерние сумерки опускались на его мир.