– Ты охерел совсем? – мой голос стал чуть хриплым, дыхание тяжелее.

Сейчас мне не было дела до того, что их трое, что они больше, и вероятнее всего, к моему лицу и печени применят массу кинетической энергии. Закипающий гнев, страх, обида мешали мыслить рационально. Лишь глубоко внутри потаённая надежда на мирное урегулирование не дала мне ударить эту сволочь в морду. Ну и, возможно, тот факт, что его хватка практически сломала мне кость. На самом деле, боль была очень острой, стоило больших усилий не морщиться, глядя в холодные глаза с абсолютно ненатуральным красноватым оттенком, в которых отчетливо читалась усмешка.

– Или пойдешь по-хорошему, или очень сильно пожалеешь прямо сейчас, – он говорил практически шепотом, но очень отчетливо, с каждым словом сжимая плечо все сильнее. Не выдержав, я охнул.

Картинка перед глазами поплыла, я чуть не осел на землю, но парень держал меня крепко. Это не пальцы, это стальные тиски, вырваться абсолютно нереально. Орать о помощи не позволяла гордость, да и искренне сомневаюсь, что мне массово бросятся на помощь. Люди не станут вмешиваться туда, где им могут помять прическу или повредить ноготок. Мне осталось едва заметно кивнуть и позволить повести себя во дворы за магазином. Железный кулак чуть ослабил свою хватку, жить стало немного веселее, два его дружка следовали позади нас, скрывая меня из виду. Также следом за нами двинулся черный «Гелендваген», откуда, по всей видимости, эти клоуны и появились.

Оказавшись в неосвещенном дворе, мы прошли буквально пару шагов, затем машина остановилась рядом, и меня силой запихали в салон. Настолько быстро, что я даже моргнуть не успел. Спереди сидели двое – парень и девушка. Разглядеть их я не мог, да и мысли другим заняты были. Один из троицы остался снаружи, оставшиеся двое заняли места по бокам, не давая мне возможности вырваться. Ощущение собственной беспомощности лишь усиливало злость, но абсолютно никакой пользы от этого не было. Оставалось ждать, терпеть и надеяться на счастливый исход.

– Обращен? – спросил сидевший спереди с явным южным акцентом. Турецким?

– Нет, не вижу ничего, – ответил Железный кулак. Он очень пристально всматривался в мои глаза, пытаясь найти что-то, помимо злобы и боли. И не находил. – Султан, не понимаю. На кой черт нам этот смертный? Мы Доминус охранять должны, а не возиться с человеком. Макс нам бошки поотрывает.

– Сомневаешься в приказах Центуриона? – с явной угрозой в голосе спросил этот Султан. – Еще один вопрос – и Макс станет меньшей из твоих проблем. Ты понял?

– Да, командир, – опустив голову, пролепетал Железный Кулак. – Прошу простить.

– Просто так бы его к Альберту не таскали, – продолжил Султан уже менее агрессивным тоном. Затем повернулся к сидящей рядом девушке. – Заберем его сейчас?

– Нет, – произнесла она мягким голосом. – Мне нужно лишь поговорить с ним.

– А ведь у него есть потенциал, притом сильный, – проговорил Султан задумчиво, глаза остались такими же злобными и бездонными при взгляде на меня. Бездушная тьма внутри, затягивающая тебя в омут, если смотреть в нее слишком долго. И этот красноватый отблеск. Я отвел взгляд. Он продолжал. – Неплохо сложен, может за себя постоять, умеет черпать силу из гнева. Горяч. Зол. Неплохой бы боец вышел.

Ко мне постепенно возвращалась способность говорить, и я прохрипел:

– Вы кто? Чего вам надо от меня?

Султан промолчал, продолжая рассматривать меня, что и бесило, и пугало, а девушка ответила:

– Тебе еще предстоит узнать. А вот мне очень бы хотелось знать, кто ты, прямо сейчас. И почему тобой так заинтересовались все разом.