– Не обязательно верить, чтобы заметить связь, правильно? Это же действительно часть того, что говорил Макиннон. Ставлю десять шиллингов.

– О нет! Там, где дело касается Макиннона, я не заключаю пари. Похоже, он выскакивает отовсюду. Хочу поскорее проявить эту пластинку. Отвези батарею на Бёртон-стрит, а я возьму кеб и наведаюсь к Чарли на Пикадилли.

Салли Локхарт, консультант по финансовым вопросам, работала до позднего вечера. В Сити за стенами ее офиса было уже темно и тихо, в камине догорал уголь. Ковер был усыпан бумагами, некоторые листы, решительно смятые, валялись, не долетев до корзины для бумаг, остальные сложены неровными стопками по какой-то сложной системе. Салли сидела за столом, у одного локтя – ножницы и клейстер, у другого – кипа газет, писем, сертификатов, папок; атлас, открытый на Балтийском море и странах вокруг него, лежал на запачканном блокноте с промокательной бумагой.

Чака, как обычно, устроился перед камином, лениво опустив огромную голову, его передние лапы иногда подергивались во сне.

Волосы постоянно мешали Салли; они все время лезли в глаза, и она то и дело откидывала их назад нетерпеливой рукой. Глаза устали. Она в двадцатый раз поглядывала на газовый рожок, измеряя расстояние от него до письменного стола и размышляя о том, стоит ли тратить силы, чтобы подвинуть стол поближе к нему и тем разрушить определенный порядок в лежавших на полу бумагах. Решив, что не стоит, она опять повернулась к атласу с увеличительным стеклом в руке.

Внезапно пес сел и зарычал.

– В чем дело, Чака? – спросила она ласково и прислушалась. Немного погодя стук в выходившую на улицу дверь внизу повторился. Салли встала, зажгла свечу от газового рожка и вставила ее в небольшой фонарь, чтобы не задуло на сквозняке, – Пошли, мальчик, – сказала она, взяв со стола ключ, – Посмотрим, кто там.

Огромное животное поднялось, зевнуло, широко раскрыв красную пасть, потянулось и поплелось за ней на первый этаж. Пустое здание выглядело пугающе темным и молчаливым, и только маленькое пятнъштко света перемещалось по лестнице вниз; но Салли хорошо здесь ориентировалась, бояться ей было нечего.

Она отперла дверь и холодно посмотрела на человека, стоявшего на ступенях подъезда.

– В чем дело? – спросила она.

– Ты хочешь, чтобы я стал рассказывать обо всем прямо здесь, на пороге? – спросил Фредерик Гарланд, – Или меня уже пригласили войти?

Она молча отступила в сторону. Чака зарычал, и она, взяв его за ошейник, пошла вверх вслед за Фредериком. Оба шли молча.

Войдя в ее офис, Фредерик бросил на пол пальто и шляпу и бережно поставил фотокамеру, затем пододвинул одно из кресел поближе к огню. Пес опять зарычал.

– Скажи этому зверюге, что я друг, – предложил Фредерик.

Салли погладила пса по голове, и настороженный Чака сел возле нее. Она осталась стоять.

– Я занята, – сказала она, – Что тебе нужно?

– Тебе известно что-нибудь о спиритизме?

– О, в самом деле, Фред! – воскликнула она раздраженно, – Сейчас не время для глупых шуток. Мне нужно поработать.

– А о человеке по фамилии Макиннон? Маге?

– Никогда о нем не слышала.

– Ну хорошо, а о человеке по имени Беллман? И еще – о некой «Полярной звезде»?

Ее глаза расширились. Рукой она нашла спинку своего кресла и медленно села.

– Да, я о нем слышала, – проговорила она, – Но в чем дело?

Фредерик коротко рассказал о сеансе в Стритхеме и протянул ей листок бумаги, исписанный Джимом. Она прищурилась, потом вскинула на него глаза.

– Это написал Джим? – удивилась она, – Обычно я хорошо разбираю его почерк, но…