– Нет, – возразил второй голос, ровный и спокойный, – это будет зависеть от того, насколько тебе хочется жить. Ты меня понял?

– Да, господин, я все понял – просипел первый голос. Наглости в нем заметно поубавилось.

– Это хорошо. Узнаешь, зачем его ловили и точно ли ему удалось уйти. Держи, – что-то тихо звякнуло, – тут десять монет. Потратишь меньше, все, что сверху – твое.

– Спасибо, господин, – голос, хоть и слегка придушенный, заметно взбодрился.

– Не за что. Не узнаешь ничего, потратишь мои деньги впустую, все, что сверху – мое. А сверху только твоя никчемная жизнь. Ты меня понял?

– Да, господин.

– Это хорошо. Люблю понятливых.

Голоса стихли.

«Да, – подумал слегка заинтригованный Йонард, – а жизнь-то продолжается». Впрочем, все это хоть и было очень интересно, никак его не касалось. Он встал и вышел.

Йонарду вдруг пришло в голову, что он непроходимый глупец, и задача имеет очень простой ответ. Завтра как раз тот день, когда каждый евер должен идти в храм, чтобы помолиться своему богу.

Йонард знал, где находится единственный в Акре храм, куда завтра непременно придет Римас.

С Танкаром Йонард познакомился в портовой таверне, в славном Нимфее, откуда, по свойственной ему привычке, Йонард удирал. Евер, владелец небольшого торгового корабля «Ястреб», как раз собирался выходить и согласился взять пассажира. Он ни о чем не спрашивал здоровенного воина, вооруженного до зубов и даже по виду опасного. И цена, которую он заломил за услугу, лучше всяких пространных объяснений сказала Йонарду, что Танкар вполне разобрался в ситуации.

Надо сказать, поначалу Йонард был не в восторге от такого знакомства. Худой хитрющий евер, готовый рассыпаться прахом перед любым чиновником, чтобы хоть часть товара протащить без пошлины или скостить плату за стоянку, не внушил германцу ни малейшей симпатии. Но после одного случая отношения Берга к Танкару в частности и к еверам вообще в корне переменилось.

Дело было в благословенной Акре, под вечер, когда они, засидевшись в маленьком кабачке, возвращались на корабль. Только в Акре еще можно было встретить настоящий еверский кабачок.

Йонарду не нужно было объяснять, что означало это сочетание: чистые столы, белые занавески, холодная заливная рыба и крепчайший напиток двойной очистки, причем только двух сортов: дорогой и дешевый. Дорогой делали из изюма с незначительным добавлением дерьма, а дешевый из дерьма, с незначительным добавлением изюма.

Это надрывно плачущая кефара и умеренно пьяные гости, слезливо-сентиментальные, но такие хитрющие, что смотреть надо даже не в оба, а во все четыре, а лучше – восемь.

В настоящем еверском кабачке у тебя не срежут кошелек, на такие мелочи там не размениваются, но вполне могут выдернуть пол из-под ног, причем так ловко, что ты этого даже не заметишь.

Итак, они шли не слишком твердой походкой, болтая обо всем и ни о чем, когда на одной из узких кривых улочек им загородили дорогу двое. Статью они не уступали Бергу, но в чашу, судя по всему, заглядывали гораздо чаще. И сейчас явно искали приключений. Йонард был бы и не против. Он уже прикидывал, какого стоит срубить раньше, а какого оставить на потом. Своего спутника он в расчет не принял.

Не мудрствуя, двое громил предложили расстаться с кошельками мирно, что Танкар и проделал с готовностью, покоробившей Берга. И ничего грабители оттуда не вытряхнули. В кошельке евера было пусто, как в перевернутой чашке. Все деньги незадолго до этого перекочевали к Йонарду, а уж он ими ни с кем делиться не собирался. Видимо, громилы это поняли. Впрочем, хорошая драка – это было как раз то, чего им не хватало в тот вечер для полного счастья. Тем более двое на одного. И тот, что был за старшего, предложил еверу убираться «пока они добрые». Йонард совсем не удивился бы, последуй Танкар этому совету. Да и не обиделся бы, пожалуй. Однако тот не двинулся с места.