Он вернулся в офис, сел за стол и критически оглядел свой мирок: два компьютера, кресло для посетителей, совершенно девственное, ни один посетитель никогда в этом кресле не сидел. Книжная полка с бесчисленными словарями и папками, привинченный к стене сейф, где он хранил наиболее щекотливые материалы. Как-то к нему обратились юристы крупной фармацевтической фирмы, попросили провести расследование нелегальной продажи препаратов на восточно-европейских сайтах. Требовалось найти и классифицировать материалы, которые можно было бы использовать на суде. Он, проследив трансферы между виртуальными кошельками, собрал целую кучу сведений, которых вполне хватило, чтобы предъявить судебный иск. Славянские языки, русские пиратские сайты, как функционирует Интернет по ту сторону Балтики, туннелирование VPN[1], продвинутые руткиты, информационное облако, как обходить firewall… Много чего, но все эта компьютерная дребедень вряд ли поможет в поисках пропавшего бизнесмена.

Он вздохнул, взял в руки подбитый поролоном конверт, оставленный ему Ангелой, достал полотенца и расстелил на столе.

Загадочные сюжеты. Человек на коленях перед скрещенными стрелами. Собаки лижут кому-то ноги. Холст кое-где замахрился, очевидно, очень старый. Перевернул холст – на обратной стороне крестики вышивки кое-где порвались. Антиквариат? У Клингберга вполне хватало денег, чтобы собирать старинные курьезы, вопрос только, было ли у него такое желание. Человеческие фигуры вышиты черным мулине, что-то в их стилизованных физиономиях наводило на мысль об Африке. Рабы? Почему он так подумал? Попытался проследить мысль, но безуспешно. Черные пленники.

Данни положил полотенца в ящик стола и постарался выбросить из головы Ангелу. Какие бесконечно грустные глаза…

Он включил компьютер – поискать сведения о своем бывшем соученике.

Портрет нашелся мгновенно. Данни увеличил его в полный экран. Снимок сделан на ежегодном собрании акционеров, примерно год назад. Джоель стоит рядом со своим дядей, генеральным директором «Клингберг Алюминиум». За спиной – группа мужчин в костюмах с бокалами шампанского. У Понтуса Клингберга под мышкой толстый переплетенный том – годовой отчет фирмы, если верить наклейке. И Джоель, в костюме, этом обязательном мундире делового мира, при галстуке… обувь наверняка сшита на заказ. Волосы поредели с тех пор, как он видел его в последний раз.

Тогда он носил очки. Теперь очков нет, но аура та же самая… Аура заблудившегося и потерявшего надежду найти дорогу человека. Даже странно для одного из ведущих бизнесменов страны.

И что? С какого перепугу Джоель несколько месяцев назад заявил жене, что Данни Катц – единственный человек, которому он когда-либо верил?

Может, и вправду ему врезалась в память та драка, о которой Катц упомянул в разговоре с Ангелой? Когда Данни встал на сторону Джоеля в потасовке?

Было это на курсах общевоинской подготовки в Карлсборге. Один из призывников из группы воздушного десанта начал задирать Клингберга. У заправских вояк люди вроде Клингберга уважением не пользовались: зубрила, из богатеньких, очковая змея, умник и наверняка председатель школьного совета – как ни удивительно, в случае Джоеля все это соответствовало истине. Катц не сразу полез в драку – он решил завязать с прежней жизнью уличного бойца. Но в этот вечер что-то заставило его нарушить обет смирения. И он даже знал, что: беззащитность Клингберга…

Тот был совершенно парализован страхом, он даже был не в состоянии убежать. И у Катца сработал примитивный рефлекс защитника. Он знал, что бояться ему нечего, – не потому, что был проворнее или лучше тренирован, чем здоровенный солдат элитного подразделения, а потому, что еще в юности научился плевать на все правила. И не успел парень даже дотронуться до Клингберга, Катц шагнул вперед, ударил кулаком в подбородок, почти одновременно ногой в коленную чашечку, свалил на пол и разбил о его голову пустую бутылку из-под кока-колы. Все это заняло не больше пяти секунд.