Похоронная процессия потянулась следом. Поминальный обед проходил в тишине. Присутствующие шепотом вспоминали отца. Вряд ли бы среди них нашелся человек, который был бы способен дурно отозваться о нем.

Ближе к вечеру все разъехались. Я сидел у края стола с опущенной головой, поэтому не сразу заметил подошедшего ко мне генерала Чернышева. Он протянул широкую ладонь.

– Давай знакомиться, Володя. Меня зовут Захар Андреевич.

– Здравствуйте, – прошептал я, вежливо кивнув. – Я вас знаю, вы часто приезжали к отцу.

– Верно, – отозвался генерал.

– Он много мне рассказывал о вас, – продолжил я. – Вы ведь когда-то вместе служили?

Захар Андреевич кивнул и похлопал меня по плечу.

– Да, было время, – тяжело вздохнул он и, немного помедлив, добавил. – Через два дня я уезжаю. Ты можешь оставаться в имении, а можешь поехать со мной. Поступишь учиться, и если будешь прилежным, то рано или поздно станешь офицером, будешь служить отчизне, как твой отец. Правда, за провинности буду строго наказывать и требовать стану больше, чем с других.

Я посмотрел на генерала Чернышева, еще не совсем до конца осознавая его слова.

– Можно мне подумать? – осторожно спросил я.

– Конечно, Володя, подумай, – кивнул Захар Андреевич. – Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор.

В этот миг я почувствовал, что это решение навсегда изменит мою жизнь.

На следующий день я принял предложение генерала. Простившись с домом и оставив позади все привычно, я отправился с ним в Петербург.

Тот день стал для меня переломным: я резко повзрослел и начал смотреть на многие вещи иначе.

Петербург встретил меня холодом. Город, словно живое существо, дышал историей, а его улицы были полны людей, спешащих по своим делам. Я чувствовал себя крошечным человеком в этом огромном мире, но здесь мне было легче, чем если бы я остался в деревне.

3. Глава 2.

Лето промчалось, быстро пролетел золотой сентябрь. Тяжелые облака, затянувшие небо над городом с самого утра, внезапно разразились проливным дождем.

Чертыхаясь, что поехал верхом, а не воспользовался экипажем, я, однако, не осмелился повернуть назад и предстал перед генералом Василием Михайловичем.

Вода стекала с моих волос и одежды прямо на ковер в его кабинете.

– Капитан Ушаков по вашему приказанию прибыл! – рявкнул я, отдавая честь и вытягиваясь в струнку.

Василий Михайлович Долгоруков, немолодой и невысокий мужчина с посеребренными сединой волосами, которые аккуратно обрамляли его округлое, испещренное морщинами лицо, взгляну на меня хмуро.

– Вижу, – резко бросил Долгоруков и смерил меня злым взглядом, способным нагнать страху даже на самых отчаянных смельчаков. – Я весьма разочарован вашим поведением, Ушаков. Зачем вы ввязались в драку с капитаном Сухотининым?

Налитый синевой двухдневный кровоподтек на левой скуле здорово саднил.

Я улыбнулся уголком губ, вспоминая лицо капитана и его дружков: два разбитых носа, три подбитых глаза, ну, и так по мелочи…

– Чему вы улыбаетесь? Неужели вам нечего сказать в свое оправдание? Ладно бы защищали честь мундира, но вы снова потеряли голову из-за женщины. Вы зашли слишком далеко и опорочили честь дочери капитана, – рявкнул Долгоруков, грозно потрясая кулаком перед моим лицом. – И это в тот момент, когда в город прибыл князь Прозоровский. Неужели вы полагали, что ваш поступок останется безнаказанным?

– Опорочил честь? Да мимо его дочери не прошел только ленивый…

– Молчать, мальчишка! Как ты смеешь мне дерзить! – генерал вспыхнул от гнева, стукнув кулаком по массивному дубовому столу. ­­– Ежели провинился, честно признайся! За все твои проступки давно бы выгнал тебя взашей, только из уважения к генералу Чернышеву и твоему покойному батюшке терплю твои наглые выходки. Посмотрите на себя. Что за вид?