Набрав побольше воздуха, я нырнула. Холодная вода омыла разгоряченное лицо и подняла пряди волос. Крепко зажмурившись, потерла руки, а потом лицо и наконец выскочила на поверхность. Опять окунулась и задержалась подольше, чтобы вода смыла неприятный запах и пот. Вынырнула, только когда легкие начали гореть. Убрав прилипшие к щекам волосы, я осторожно побрела дальше.

Здесь вода доходила мне чуть выше пояса, но словно из ниоткуда попадались ямы, которые казались бездонными, так что я шла осторожно. Я не боялась воды, но плавать не умела и не знала, какой глубины озеро на середине или вблизи водопада. Мне очень хотелось это исследовать, но стоило отойти лишь на десять футов – и вода поднималась выше моей головы.

Я со вздохом запрокинула голову и позволила глазам закрыться. Может, из-за плеска воды или уединенности озера, но здесь во мне всегда воцарялась блаженная пустота. Я не думала ни о том, что сделала, ни о маме. Не думала о Гнили и сколько еще голодных появится из-за нее. Не думала, что у меня был шанс ее остановить, но я провалилась. Не думала о человеке, с чьей жизнью я сегодня покончила, и о тех, что были до него. О том, что случилось с сестрой и братом Казин и Андреа Джоанис. Не строила предположений, что будет, когда Тавиус взойдет на престол. Не вспоминала о проклятом боге с серебряными глазами и холодной кожей, от прикосновения к которой становилось тепло в груди.

Я просто существовала в холодной воде: ни здесь, ни там, нигде, и это казалось… избавлением. Свободой. Убаюканная и, наверное, чуть-чуть зачарованная, я внезапно ощутила странное покалывание.

Я резко открыла глаза. По коже побежали мурашки. Я погрузилась в воду по плечи и потянулась к кинжалу, но пальцы коснулись голой кожи.

Проклятье.

Я оставила его на камне, и это было очень неудачно, потому что я поняла, что это за ощущение. Вполне узнаваемое, даже если это трудно объяснить. У меня участился пульс.

Я не одна.

За мной наблюдали.

Я не понимала врожденного чутья, предупреждавшего, что я не одна, но знала, что ему следует доверять.

Оставаясь в воде, я осмотрела темные берега и быстро оглянулась. Ничего не увидела, но это еще не означало, что здесь никого не было. Лунный свет не проникал в густые тени, окутывающие значительную часть берега, деревья и утесы.

Сюда никто никогда не приходил, но ощущение не исчезало, сжимая мои голые плечи. Я знала, что это не игра моего воображения. Здесь кто-то есть, наблюдает за мной, но как долго? Последние пару минут? Или с того момента, как я разделась и медленно вошла в озеро, обнаженная, как в день своего рождения? Гнев нахлынул на меня так яростно, что я удивилась, как не закипела вода вокруг.

Кто-то пересилил страх перед лесом и пошел за мной. Мой инстинкт предупредил, что это нехороший знак.

Мышцы напряглись.

– Я знаю, что ты здесь! – крикнула я. – Покажись.

Ответом был лишь плеск воды. Я не слышала ни переклички ночных птиц, ни неумолчного гудения насекомых. Не слышала с тех пор, как вошла в лес. Я похолодела, к горлу подступил ком.

– Сейчас же покажись!

Тишина.

Мой взгляд скользнул по водопаду, белому в лунном свете, и остановился. За водопадом притаилась тяжелая тень, которая казалась чужой здесь.

Высокая фигура двинулась вперед, проходя сквозь воду. У меня оборвалось сердце, как бывало, когда я пускала лошадь в галоп.

Из водопада донесся глубокий, ровный голос.

– Ну раз уж ты так мило просишь.

Этот голос…

Фигура четко обозначилась в лунном свете. Широкие плечи разбили воду, и он встал перед водопадом.

Я прекратила дышать. Кажется, мое сердце перестало биться.