– Как член совета, не ты ли должен был настоять на отсутствии с его стороны даже малейшего вмешательства в эти переговоры? – холодно осведомилась Иллиана спускаясь на последнюю ступень парадной лестницы академии Й'атруш. Она припозднилась, так как лично контролировала сбор личных вещей учеников академии, дабы они не прихватили с собой что-то, что может вызвать как подозрения так и неприятные последствия в дальнейшем.

– Боюсь ректор Нердая был в том же, обескураженном состоянии, что и один из ваших учеников, в момент принятия своего решения. Не сочтите за грубость, но не кажется ли вам разумным, учитывать мнение обоих сторон, ведь у нас мирная договорённость, не так ли? – с явной усмешкой вопросил Гласир у женщины.

– У ректора Нердая нет такого права и передай ему о том, что нас не устраивает его своеволие, в случае если с моими учениками какими бы они ни были и чтобы не свершили, хоть что-то случится, я зарою северную академию в их столь горячо любимых горах без возможности выбраться оттуда – сталь не голос, Иллиана с вызовом взглянула на напрягшегося от её слов Паука.

– Боюсь климат Эскалира обломает ваши ноготки – после недолгой паузы с усмешкой отозвался Гласир, покачав головой. Как бы это не выглядело, к Иллиане мужчина относился с большим пониманием нежели чем это делали даже члены её семьи. Паук знал о скверном нраве Люмира и его пристрастиях прислуживать отцу не понаслышке, понимал в каком положении оказалась некогда его первая любовь, но пойти против Багрового ради любви не осмелился. Глава ордена Орхап с момента основания высмеивал это чувство считая его слабостью и проявлением бессмысленной жертвы, поэтому настроить весь орден против одного сына, пусть и связанного с ним на прямую, для верховного не стало бы чем-то особенным, чем-то, излишне трудным в исполнении. О, как счастлив он был, когда Иллиана ответила на его чувства двадцать один год назад, пусть их отношения и продлились всего три года, он бережно хранил в своей памяти каждый миг того хрупкого счастья, что у них было. Последствия, они есть у всего и порой бывают настолько невыносимо жестоки, что лучше просто бросить, не ползти до самого конца с явным страхом потерять то дорогое, что у тебя ещё осталось.

– Убирайся с нашей земли – безразлично бросила женщина и повернувшись, неспешно направилась ко входу в академию с желанием как можно скорее скрыться и желательно забыть о том, что увидела старого знакомого спустя столь продолжительное время.

– Удачной дороги – с милой улыбкой пожелал Люмир и смотря на Глисера с явным превосходством молча дождался, когда мужчина скроется в Элерионе.

Академия Нердай, со своим величественным фасадом, таила в себе множество загадок и тайных уголков. На седьмом этаже, в пустом широком коридоре, царила тишина, настолько глубокая, что казалось, воздух застыл. Лишь редкие шорохи, исходящие от запертой двери, нарушали этот покой. Семь минут назад госпожа Лаура Брайс, лекарь академии, решив побаловать себя компанией местного библиотекаря, госпожи Норилы Кохрон, поднялась на эту высоту. Их совместный обед, вероятно, был наполнен бурными обсуждениями древних свитков и затерянных книг, о которых Норила могла лишь грезить в силу своего затворничества в стенах академии. Полагая, что потревожить его покой никто более не осмелится, Аданар Лотрен удобно расположился в своём рабочем кресле. Он с лёгкой улыбкой позволял своей протеже, Алире Гофур, доставить себе небольшое удовольствие, наслаждаясь этой редкой минутой уединения. Тишина вокруг только подчёркивала его уверенность в том, что этот момент останется их маленькой тайной, скрытой от посторонних глаз. Это утро оказалось для мужчины далеко не самым простым. Во-первых, он добился того, чтобы совет внёс новый свод законов в устав академии – дело, требующее много усилий и дипломатии. Во-вторых, он неизбежно вступил в ссору со своей протеже из-за её ревности, за что она сейчас "извинялась", пытаясь восстановить утраченное равновесие. Алира не могла смириться с тем, что несмотря на их отношения, мужчина продолжал обращать внимание на других учениц. Иссир Хрон, который хорошо знал о сложившихся между ними отношениях, явно наслаждался этой ситуацией, часто подшучивая над девушкой. Именно эти насмешки для неё были источником настоящей тревоги. Алира была уверена, что за два года практики полностью изучила объект своего желания. Она считала, что знает необходимый уровень обхвата, глубину и ритм, который может заставить Аданара забыть обо всём на свете, стоило ей лишь опуститься перед ним на колени. Однако, на этот раз она ошиблась. Несмотря на её старания и глухие стоны, которые она издавала, смакуя каждый сантиметр достоинства мужчины, мысли Аданара были далеко. Он, прикрыв глаза, думал не о наслаждении, а о том, что со дня на день в академию должна прибыть его головная боль, предвещая возможные нервные срывы. Неизвестность и тревожное ожидание того, что вот-вот начнутся новые проблемы, полностью заслонили ему всё происходящее в этот момент. Аданар не знал, какими будут прибывшие ученики, но надеялся на ректора Й'атруш, ожидая, что он окажется достойным человеком. Также он надеялся, что Иссир сумел правильно передать его предпочтения относительно физических аспектов ожидаемых учениц. Господин Лотрен мало что знал о ректоре южной академии, кроме того, что тот занимал свой пост уже более десяти лет. Размышляя о том, стоило ли Дару обращаться к своему коллеге как к уважаемому старцу, Аданар пришёл к двум выводам. Во-первых, что попытки Алиры утомили его без должного результата. Во-вторых, что в Нердае некоторые люди, вероятно, игнорировали установленные законы и нормы. Иссир вошёл в кабинет без стука, его уверенная походка напоминала вихрь. Проходя мимо стола, он не упустил возможности оценить размер обуви персоны, скрывающейся под столом, и, постучав по поверхности, усмехнулся.