Кстати, плюс пятьдесят маловато будет. Значит, в сауну с экзо уже нельзя, а жаль. Зато можно сразу в прорубь… только вопрос, как у него с плавучестью.

Мама сказала выходить. Растёрла меня большим пушистым полотенцем, принялась помогать натянуть шорты и майку. Тут-то я и получил ответ на вопрос, как влияет обруч на мой экзо. Обруча у меня на голове не было, и я отчётливо ощутил разницу.

Скелет начал тупить и сопротивляться, то есть мне сначала нужно было прикладывать усилие, преодолевать сопротивление, и с небольшой задержкой агрегат подстраивался под движение. Значит, обруч каким-то образом прямо передаёт экзоскелету, что я хочу сделать? Очень интересно!

***

Мама не разрешила надевать обруч на влажные волосы, и к себе в комнату я прошёл походкой контуженого робота. Уселся на стульчик ждать, пока высохнет голова, а мама с пульта поставила мне развивающий фильм – картины под классическую музыку.

Показывали в основном натюрморты, а играли бодренькие скрипичные концерты. Моцарт, кажется… надо будет у мамы спросить. Картины тоже воодушевляли - фрукты, окорока, один раз даже сосиски. Кажется, скоро обед… только спрашивать не надо, мама сама скажет.

И действительно, как закончился фильм, пришла мама, надела мне на голову обруч и сказала, что пора обедать. Взяла за руку и повела в столовую. Мы прошли немного по коридору и пришли в уютную комнату. Там имелся собственно застеленный скатертью стол со стульями, на стене слева висел большой экран. Показывали красивые пейзажи под симфонический оркестр. Напротив входа большое окно.

А в стенке справа была дверь, из неё выглянула чёрненькая Ася и спросила, можно ли подавать. Мама сказала, что можно, и провела меня к столу. Я уселся, мама расположилась с другой стороны. По её примеру я заложил за отворот футболки салфетку, и вскоре Ася принесла первую перемену.

Мама сидела строгая, ровная. По её виду мне стало ясно, что разговор лучше не затевать. Я тоже сидел прямо, просто физически не мог сутулиться, и, сохраняя покер-фэйс, старательно за ней повторял.

Блин! Ей-то ничто по идее не мешало наклониться к тарелке и не тащить ложку на верхотуру! И при этом ещё нельзя ставить на стол локоть, вообще нужно высоко его не поднимать. И ложку держать пальцами, этак изогнув кисть.

Потом Ася принесла второе, дошла очередь до вилки и ножа. Мама не делала мне замечаний, казалось, что совсем на меня не смотрела. Только глаза её по-доброму улыбались. Я почувствовал себя уверенней, посмотрел на ситуацию в целом.

Вот родился я… или очнулся, неважно. Начал говорить и ходить. Теперь потихоньку начинаю осваивать большой мир. Мир, где мне предстоит как-то жить и что-то делать. И что-то во мне говорит, что мир моему появлению ни разу не обрадуется.

Просто забавный уродец в экзоскелете. Будут брезговать, насмехаться, и все вместе жалеть… кто искренне, кто притворно…

Мама словно прочитала мои мысли на моей физиономии и продемонстрировала, что уж дома-то жалеть меня никто не будет. Для начала велела помочь Асе убрать со стола, а потом вымыть посуду.

После обеда я вернулся в свою комнату, где, сидя на стуле, смотрел обучающие фильмы. Потом были английский и русский с репетиторами. Немного поиграл до ужина, представляя себе, что когда-нибудь смогу так же сражаться в реальности.

После ужина я снова вымыл посуду – похоже, отныне это моя работа – снова пострелял и подрался в виртуале, и, наконец, этот бесконечный день закончился.

***

Утром спозаранку принесло моложавого доктора. Врач с мамой нацепили на меня доспехи, я по памяти принялся выполнять разминочный комплекс. Доктор иногда подсказывал, поправлял, но в целом выглядел довольным.