– Сомневаюсь, – пробормотал Зигфрид, обескураженный новым направлением беседы. Неужели, неужели и здесь он не найдет помощь?

–– Хм! Извольте погромче, юный друг, я вас не расслышал!

– Нет! Я думаю, свидетелей не было! – пискнул Зигфрид.

– Как же так вышло, что никто не заметил пропажи солнца? – недоверчиво спросил градоначальник.

– Скажите, – обреченно воскликнул Зигфрид, чуть не плача от кошмарной догадки, – а вы совсем не запомнили Тень?

– Ни капельки, – заявил Патриций. Он был готов заподозрить неладное – какой-то неудачный розыгрыш, жестокую шутку. Однако жалкий вид Зигфрида предостерег его от поспешных выводов – стоило дослушать эту историю до конца.

– Никто, никто не заметил! – убивался Зигфрид, забыв о том, что он на приеме у вельможи. – Все вдруг позабыли о ней, как будто ничего и не было! Но вы посмотрите, как сильно все переменились, какими все стали враждебными! Вы прогуляйтесь по рынку, пройдитесь по улицам, посмотрите на небо – это не то небо, он чужое, потому что на нем чужая звезда…

Зигфрид опустошенно замолчал, понимая, что Патриций ни за что не поверит в его историю. Ни за что на свете!

– То есть, ежели я верно вас понимаю, – молвил Патриций, – вы утверждаете, что давеча было украдено наше солнце. Затем, в суматохе затмения, оно было заменено на поддельное светило, а злоумышленница Тень, как вы заявляете, скрылась при этом с настоещею звездою в неизвестном направлении? Так?

– Так! – вздохнул дракончик.

– И как вам кажется, осуществима ли такая схема? Как вышло так, что вы были единственным свидетелем происшествия? где были все остальные? Где был я, в конце концов?

– Все заперлись, – всхлипнул Зигфрид, – все сидели по домам. Она просила нас отдать по любимой вещице, а дракончики отказались. Я единственный пошел на площадь, но там было пусто…

Он понимал, что бессвязные обрывки истории не добавляли ей правдоподобности, но разве это имело хоть какое-то значение, когда градоначальник ни за что, ни за что на свете не поверил бы ни в одну волшебную историю?

– Она была здесь много дней… – шепотом добавил он. – Неужели, неужели вы не помните…

Градоначальник, ничего не помнивший и ни во что не веривший, тем не менее испытал укол сострадания к плачевному состоянию просителя и, сам не зная почему, продолжил беседу.

– Неужели контраст между старым и новым светилом столь разителен?

– Оно другое! – воскликнул Зигфрид, хватаясь за соломинку призрачной надежды. – О, если бы вы только посмотрели на него, хоть разок!

Озадаченный Патриций, всем своим видом показывая, что не ожидает от этого эксперимента ничего хорошего, пожал плечами.

– Люций! – меланхолично крикнул он, хватая колокольчик, одиноко покоившийся до поры до времени на крышке стола, и несколько раз звякнув. – А ну-ка! Люций, ко мне!

Раздался тактичный топот, и в комнату влетел запыхавшийся секретарь, всем своим видом старавшийся изобразить непринужденность и шарм.

– Милейший, проверь, есть ли за окном солнце, – приказал Патриций, и, заметив недоуменный взгляд своего подчиненного, лениво добавил для пущей убедительности:

– Чего уставился, изволь действовать!

Люций, едва заметно усомнившись, направился к окну, недоверчиво оглянулся на градоначальника, предусмотрительно сощурился и скрылся за шторами. Шторы зашевелились, замерли, воскликнули: «Так вот же оно!», затем снова ожили и явили миру озадаченного Люция.

– Солнце на месте, – доложил секретарь, почесывая голову.

– Оно на месте, но оно поддельное, – настаивал Зифгрид, – посмотрите внимательнее!

На морде градоначальника пробежала морщинка сомнения, и Зигфрид воодушевился. Патриций, будучи весьма проницательным дракончиком, понял, что идти по пути категоричного отрицания не было смысла.