Свет фейских крыльев и палочек упал на лицо ведьмы – широко раскрытые глаза, искривлённые в муке губы. Кровь текла у сторонницы Мааль изо рта, одна рука была прижата к груди, другая – с гаснущим огоньком – безвольно лежала на земле.

– Она пытается что-то сказать, – Лэннери склонился над ведьмой, не опуская палочки. Пусть попробует атаковать – и голова её взорвётся изнутри!

Ведьма и не думала нападать. Выплёвывая кровь, она с трудом заговорила:

– Это не я… Я их… убивала…

Феи обменялись взглядами, и внутри у Лэннери зашевелилось удивление. А он-то думал, что показалось, будто бы ведьма хотела уничтожить мертвецов! Вопрос в том, зачем ей поступать так, как обычно поступают обладатели светлой магии?

– Он… там, в городе, – лепетала умирающая ведьма, держась за грудь. – Если его… не остановить… городу конец.

Опомнившись, Лэннери взглянул на соратников:

– Уничтожьте мертвецов, а я пока побеседую с ведьмой. Вдруг ещё чего интересного скажет.

Те без слов улетели, и до Лэннери донеслись стоны, перемежаемые рёвом мертвецов и шлепками тел о землю. Он оглянулся на ближайший труп, застывший на краю своей могилы – старик в белом, с торчащей вверх седой бородой. Всё его тело изрешетили круглые, ещё не остывшие дырки от огоньков – ведьма успела расправиться с ним до появления фей. Ноги и руки его оказались сожжены напрочь. Мертвец шевелился, но встать не мог. Лэннери повернулся к ведьме:

– Почему ты остановила их? Ты же служишь Мааль! – В голосе его прорвались изумление, неверие, непонимание – да что же, тхагасса, происходит?! А ведьма закашляла, изо рта у неё полилось ещё больше крови.

– Мы не все… одинаковы. Я любила свой город, – и, затрепетав, она вытянулась на земле. Глаза ведьмы остекленели, кровь из раны перестала течь – несчастная была мертва. Тягостное чувство на миг посетило Лэннери, но он тут же отогнал его прочь, говоря себе, что сторонники Мааль – это зло, даже если они что-то или кого-то любят; рано или поздно тьма полностью сожрёт их, и зачем этого ждать, если можно сразу расправиться с эдакой тварью?

– Пожалуй, чтобы и ты не восстала, устрою тебе погребальный костёр вместе с ними, – Лэннери кивнул на кладбище. Когда все мертвецы, каких он приметил, догорали, превращаясь в пепел, вернулись Дергилай и Ксилина.

– Готово, – деловито сказал фей в алом и принялся чистить снегом испачканную палочку.

– Она не назвала улицу, где искать черномага? – спросила Ксилина.

– Не назвала, – Лэннери свёл брови вместе, – да и не нужно нам это. Пошли досыпать, нас завтра ждёт тяжёлый день.

Дергилай протяжно вздохнул и посмотрел ему в лицо:

– Послушай, Лэн. Оттого, что мы хоть раз по пути к черномагу-нечисти сделаем доброе дело, ничего не случится. Просто полетим по следу, и всё. Прикончим злодея и вернёмся!

Лэннери какое-то время выдерживал его взгляд, потом как будто сдался:

– Если ты настаиваешь… сделаем доброе дело.

Улицу, где должен был обитать черномаг или ведьма, феи нашли сравнительно быстро – городок-то небольшой. А вот что делать после этого, если след уверенно вёл в пять или шесть домов и слабо чувствовался у порога остальных?

Феи молча парили над улицей, освещая её вместо давно потухшего факела, сиротливо валявшегося в снегу. Двери всех домов на этой улице были обиты железом, крыши черепичные, и даже стены не такие блёклые, как везде. Жаль, не так светло, чтобы разглядеть цвет, в который их покрасили хозяева.

– Долго мы будем здесь торчать? – раздражённо поинтересовался Лэннери и заметил, как вздрогнула Ксилина. – Невинных наши правила не велят убивать, верно? А чтобы точно определить, кто в этих домах черномаг или ведьма, кто – ученик, а кто – просто родственник или друг, уйдёт вся оставшаяся ночь. Возвращаемся!