Это даже звучит – бредово.

Если у нее кома третьей степени, то у меня осталось минут десять, чтобы ее спасти.

-Ну, раз вы дальние родственники, то хоть скажите, как ее записать и кому сообщить, а то она значится у меня, как Маша Иванова.

-Она сирота, и пусть будет Машей Ивановой, не переписывать же документ? – ну да причина веская.

-Так что, будете присутствовать при вскрытии? Метод Шора, который я буду применять, не самое приятное зрелище, сейчас я сделаю центральный разрез и вытащу все внутренности…, - смотрю на них вопросительно. Чем быстрее они свалят, тем больше шансов у девчонки.

-Нет, - говорит старший, - мы ее нашли, убедились в смерти… А как поступают с трупами, которыми никто не интересуется?

-Невостребованные тела хоронят за счет местного бюджета… Закопают в одной общей траншее с братьями по несчастью, воткнут табличку с номером и все.

-Угу, - он поворачивается и уходит, и до меня долетает слово, - сука.

Иду следом, чтобы закрыть входную дверь, а то некрасиво получится, если он вернется, а я откачиваю труп…

Стараюсь делать все максимально быстро. Ее шансы остаться живой тают на глазах.

Перекладываю ее на каталку и везу в подвал. Есть там у нас тайная, ну очень тайная комната… Осталась, наверное, еще с лихих девяностых и ключ передается от заведующего заведующему, и даже наш вездесущий главврач и тот не в курсе.

Коридоры, двери, лампы над головой, холодные стены – все мелькает очень быстро. Стараюсь абстрагироваться, но только у хуйла нет чуйла, а в моей профессии и хобби – это основа… И вот мой внутренний голос просто вопит: «На хрена ты это делаешь! Будут проблемы! Оставь все как есть».  Я все это понимаю, но неведомая сила заставляет меня продолжать. Как будто мною управляют в этот момент, и ничего от меня не зависит. Все делаю как робот, на автомате.

Ключ, дверь, включаю свет, завожу каталку в комнату и закрываю дверь… Все обратной дороги нет, уже не остановлюсь… Только прямая на мониторе пациента поставит точку.

Подключаю приборы. Цепляю на нее датчики. Одеваю ей на лицо кислородную маску, ИВЛ заставляет ее дышать принудительно... На мониторе появились ее показатели: частота сердцебиения, колебания артериального давления, частота дыхания и температура тела. Они на грани критических.

Судя по ране, то у нее была большая кровопотеря, ну, и какая у тебя группа крови детка? Пытаюсь вспомнить, как давно я пополнял запасы лекарств в этой комнате? Пять месяцев назад, шесть?.. Здесь есть все на случай, если в моей ночной жизни произойдет сбой и меня подстрелят, но за восемь лет, такого не случалось.

Открываю холодильник и достаю пакет с кровью группы 0 с отрицательным резус-фактором, эритроциты данной группы подходят для всех пациентов.  Подсоединяю систему, потом капельницу, колю препараты… Показатели на мониторе потихоньку начинают подниматься. Надо заняться раной. Обрабатываю кожу вокруг раны антисептиком, промываю раневой канал растворами, иссекаю мертвые ткани, ввожу антибиотики местно, зашиваю и накладываю асептическую повязку…

Провозился я с ней добрые два часа… Показатели стабильны.

-Что, - обращаюсь в девушке, - хочется жить? Ты, как кошка, у тебя осталось восемь жизней.  Если переживешь ночь и завтра показатели придут в норму, то сниму кислородную маску. Нечего лениться, хочешь жить – работай легкими…

Выхожу из комнаты и закрываю ее на ключ. Начало двенадцатого, мне предстоит нелегкая ночь… Мне надо найти труп девушки, я же не могу выбросить документы и доказывать с пеной у рта, что мой труп встал и ушел.

Кто знает, сколько человек умирает за ночь в большом мегаполисе? Сто, двести, а может тысяча?.. Если честно, то до хрена. И не все они попадают в статистические сводки… Многие просто пропадают бесследно в лесах, водоемах, на стройках. А привозят их туда люди, которые не любят внимание со стороны органов… И вот он вопрос, сколько борделей и наркопритонов мне сегодня предстоит посетить, чтобы найти себе подходящий труп? Нет, никого убивать я не собираюсь. Наверное, это было бы глупо, спасти одну, чтобы пойти и прибить другую. Я еду туда, где люди сами выбирают жить им, или умереть.