Чем ближе они подбирались к поселению, тем больше Лео понимал: пункт назначения совершенно не соответствует его ожиданиям. Львёнок чаял увидеть глухую, забытую всеми богами деревню в несколько халуп, что кособоко привалились торцами к единственной грязной улице. Однако коммуна аоситов удивляла: при других обстоятельствах вор решил бы, что перед ними лежит небольшой, но процветающий торговый город.

Поселение Рейвиль находилось в низине долины, на устланной зелёным ковром равнине, окружённой высокими холмами. Одним боком коммуна примыкала к маленькому леску, вдоль другого струились играющие солнечными бликами воды ленивой речушки. Картина местности была настолько живописна и красочна, что Лео искренне наслаждался пейзажем. Коммуну окружала каменная стена высотой с трёхэтажный дом, но, видимо, построена она была так давно, что границы Рэйвиля уже расширились новыми дворами и постройками за её пределами.

По мере приближения Львёнок различал покрытые бурым сланцем, угловатые крыши каменных домов в два-три этажа, местами настолько плотно прижатых друг к другу, что они невольно напоминали родные кварталы Миротауна; аккуратные изгороди из камня и вечнозелёных кустарников; узкие, вымощенные булыжником переулки, примыкающие к главной улице, которая пролегала через всё поселение. С середины холма прекрасно просматривалась центральная площадь с часовенкой из серого кирпича, чья высокая прямоугольная башенка гордо возвышалась над всем поселением. Лео настолько залюбовался открывшимся видом, что не обратил внимания на странную особенность. Впрочем, насупившийся Завалон быстро указал на упущение:

– Странная место. Мне не нравится.

– Почему?

– Нету шум. Тишина везде. – Рагхарец сплюнул на дорогу и тихо добавил: – Где животный? Где люди? Их не быть тут…

Коммуна приближалась, и Лео всё больше понимал, что варвар прав. Даже в глухих деревнях жизнь слышно издалека: народ встаёт затемно и, пока светит солнце, работает на износ. Здесь же, кроме свиста ветерка, который разгуливал меж холмов, было тихо и спокойно, как на кладбище. Спустившись в низину, товарищи двинулись между первых построек, что находились перед стеной. По обе стороны дороги тянулись покинутые амбары и хлева. Чёрные проходы и пустые окна распахнутых настежь домов, словно глаза покойников, безмолвно следили за незваными гостями.

Не доезжая до ворот, Львёнок махнул рукой варвару. Остановив коня и спрыгнув на землю, он подошёл к колодцу, заглянул внутрь, принюхался. Из чёрного зева тянуло прохладой и влагой, пахло мокрым камнем. Лео взялся за лебёдку, и та натужно заскрипела, наматывая поблёскивающие на солнце звенья.

– Что ты делать? – спросил Завалон.

– Проверяю одно глупое предположение.

Из колодца показалось ведро, доверху наполненное кристально-чистой водой. Львёнок зачерпнул ладонью, сделал маленький глоток, причмокнул от удовольствия и принялся хлебать, пока не напился. Зубы свело от холода, но ему было плевать: жидкость была настолько сладкой и вкусной, что сами боги не постеснялись бы присосаться к этому источнику. Завалон тоже утолил жажду, и Лео, наполнив походный бурдюк, наконец пояснил:

– Бывает, когда селение вырезают, трупы скидывают в колодцы, чтобы испортить их. Мне один вояка рассказывал. Но здесь ни следов борьбы, ни пожаров. Вообще ничего! Думаю, следует проверить несколько халуп. Вдруг что найдём?

Варвар, мрачно сопя, двинулся к ближайшему открытому дому. Вор последовал за ним. Миновав сени, они вошли в жилое помещение и обнаружили обычное крестьянское убранство: стол, пару лавок, сундук, печь из белого камня со следами сажи и несколько кроватей. Принюхавшись, Львёнок уловил запахи пыли, дерева, плесени, а также сушёных трав: можжевельника, душицы и пустырника, что висели пучками под потолком. На грубо сколоченном столе стояло несколько стаканов, кувшин, ложки, прогоревший дочерна каганец и пара мисок. В одной из них обнаружилась еда – засохшая серая масса, видимо, прежде бывшая кашей. На дне кувшина плескалось скисшее вино. Всё выглядело так, словно кто-то оставил дом прямо во время трапезы.