– Королю и без них есть, чем заняться. Так куда же они отправились?

– Кто их разберёт? Куда-то на восток. Судя по всему, ле Гольт наградил их каким-то особенно важным поручением. Меж тем, Дориан продолжает разыскивать убийцу своего брата, но в Нижнем шепчут, что того уже нет в живых. Быть может, стоит подкинуть ему кой-какую подсказку в обмен на что-нибудь интересное для нас?

– Нет, ласточка. Повременим. Будет лучше, если для Дориана этот Львёнок пока что останется почившим в Свете. Но если вдруг когда-нибудь нам понадобятся услуги Синдиката, то мы будем иметь на руках очень даже весомый козырь. Есть ли у тебя свободная от бренной службы пташка?

– Допустим, есть.

– Прекрасно! Ты не находишь забавным тот факт, что его высокопреосвященство собрал под одним стягом монашка, чародея, варвара и вора? Не хватает только рыцаря, дабы всё происходило именно так, как в одной старинной сказке.

– Ближе к делу. Зачем тебе нужна одна из моих пташек?

– Затем, что у пташки имеются быстрые крылья, звонкий голосок и способность оставаться в тени. Пускай же она летит им вслед, а по возвращении пропоёт нам о том, куда именно ездила эта пёстрая и, безусловно, интересная компания.

«По мне, так наиважнейшей проблемой современного общества является исключительное отсутствие терпимости друг к другу. Прошли те времена, когда разумные человекоподобные расы нашего мира жили обособленно, отдельно друг от друга, строго и ревностно охраняя границы своих территорий. С развитием торговых отношений и политических союзов, освоения далёких рубежей и прокладывания новых судоходных и пеших путей мы, безусловно, стали сближаться, и сей прогресс уже не остановить! Ушло безвозвратно то время, когда мы сидели в своих поселениях и замках и гадали: что же там, за той вон седовласой горой? Наши города, несмотря на некогда кровавые войны и распри с непохожими на нас народами, теперь населяют многочисленные представители нелюдей: эльфы и гномы, лепры и клуры, рагхарцы и велиманны, гоблины и кобольды, даже воинственные яларги и гарраги, на нашем языке называемые орками – и те смогли найти с нами общий язык! И вроде бы движемся к свету, дружбе, миру! Но при всём прочем мы продолжаем награждать наших теперь уже соседей, а не врагов, громогласно-звучными прозвищами: ушастыми – эльфов, бородачами – гномов, жадюгами, хапугами или пупками – лепров, зелёно-чёрно-краснозадыми, уж простите за грубость, орков! Нас хлебом не корми, дай придумать соседу прозвище пообиднее. Отсюда, дорогие мои, и проистекают все наши конфликты с представителями иных рас. Да что уж говорить, я сам использую такие звучные эпитеты, как „человекоподобный“ или, скажем, „иной“. Подобная пренебрежительность к непохожим закостенела в наших с вами головах и, пустив корни в сердца, разрослась, аки зловредная опухоль! Беда? Беда. Так чего же мы ждём от будущего, с таким-то отношением к ближнему своему?»

«Убирайся, нелюдь! Вон из людских городов!»

Хмурый Львёнок брёл за своим провожатым, зябко ёжась от утренней прохлады и падающих с небес капель. Натянув капюшон пониже и зевая на ходу, он проклинал чёртова кардинала, чёртов дождь, но главное – чёртов Камень. Помимо того, что разбудили ни свет ни заря, так ещё и выезжать приходилось в такую непогоду.

Внутри конюшен оказалось тепло, пахло соломой, лошадьми, деревом и навозом; конюший с помощниками уже был на ногах – кто накладывал лошадям корму, кто обрезал копыта и проверял подковы, кто просто мыл и чистил белых, бурых, пегих, вороных и прочих разномастных скакунов. Львёнок, проходя мимо множества любопытных лошадиных голов, заприметив знакомое лицо в конце помещения, улыбнулся. Прошлым днём, после того, как кардинал отпустил их, Стефан тут же убежал по своим важным орденским делам, оставив Лео одного в лоне всемогущей и всеобъемлющей церкви. Теперь же чародей стоял посреди лошадиного царства, несмотря на ранний час, как всегда, свежий и бодрый. Маг сменил орденскую мантию на простенький, песочного оттенка камзол, бежевый дорожный плащ с капюшоном, чёрные штаны и высокие сапоги для верховой езды. Свои тёмные волосы Стефан зачесал назад и уложил с помощью специального воска, отчего те блестели на свету – такие причёски пользовались популярностью в Лесконии, особенно среди молодого дворянства.