Мэтью с готовностью вскочил, спеша покинуть этот негостеприимный дом. Эта неприветливая женщина, темные стены и низкий потолок – все напоминало ему о каком-то подвале из фильмов ужасов, где его заперли без надежды снова увидеть солнце. Поэтому он стремглав бросился по темному коридору, забыв попрощаться, нахлобучил на голову шляпу на ходу и взлетел по лестнице в полном воодушевлении. Яркий дневной свет заставил его сердце трепетать от радости – вот уж не думал, что так соскучится по нему за пару часов!

Мистер Зонко уже стоял в дверях.

– О, Мэтью, отлично. Поедем в парк на прогулку, погода сегодня отличная, – радостно произнес он, а за его спиной насмехалось серое небо. – Представляешь, миссис Спелл ни разу не была в парке Сент-Джеймс! – он казался искренне удивленным, но после того, что Мэтью увидел в этом доме, тому это не казалось невероятным. Кажется, миссис Спелл действительно была не из местных.

– Да, удивительно, – отозвался он, протискиваясь мимо хозяина и подходя к лошади, которая уныло перебирала копытами на дорожке из гравия. – Что, устала ждать? – тихонько спросил ее он, гладя по морде и доставая кусочек сахара из кармана, который добыл на кухне. Искорка тут же слизнула его мягкими губами.

Он отвязал поводья от столбика и подвел кобылу к выходу. Мистер Зонко нетерпеливо покачивался на носках сапог, оглядываясь на темнеющий проем. Вскоре на улицу наконец вышла хозяйка дома, закутанная вся в черное, как и тогда в церкви. Ее голову вновь украшала шляпка с вуалью, которая закрывала глаза, не позволяя Мэтью полностью разглядеть ее лицо, но, когда он опустил взгляд ниже, слова приветствия для молодой вдовы застряли у него в горле. Он побелел как полотно и на миг забыл, как дышать, с силой сжав поводья в руке. Юноша глядел большими глазами на грудь женщины. Вернее, не на грудь, а на брошь, приколотую к черному платью в районе груди.

Это были небольшие серебряные часики в виде змеиной головы с двумя изумрудными глазами. И он точно знал, где уже видел эти глаза.

Моя жизнь когда-то казалась мне чередой случайных событий, которые привели меня туда, где я в итоге оказался. А потом оказалось, что все это было не случайно. Если бы какой-то биограф захотел рассказать мою историю людям, она показалась бы им забавной сказкой, не так ли?

– Мэтью? Ты в порядке? – с некоторым беспокойством в голосе спросил Зонко, глядя на застывшего как истукан кучера.

– Он выглядит так, словно вместо меня увидел привидение, – рассмеялась миссис Спелл. У нее был на удивление приятный смех – переливчатый и заразительный, так резко контрастировавший с ее внешним высокомерным видом.

Зонко тоже улыбнулся через силу и хлопнул юношу по плечу, недовольно хмуря брови. Мэтью с трудом оторвал взгляд от броши и против воли покраснел. Он вел себя неподобающе.

– Доброе утро, миссис Спелл, – он тут же склонился в легком поклоне и открыл дверь фаэтона, продолжая украдкой рассматривая брошь. Зонко подал ей руку, помогая забраться, а затем залез сам. Мэтью захлопнул дверь, руки у него немного дрожали, когда он садился на свое место. – С-сент Джеймс парк? – переспросил он, стараясь справиться с собой, но против воли снова оглядываясь. Змеиные глаза притягивали его взгляд, словно магнит. Миссис Спелл проследила его взгляд, и ее губы, ведь лишь они остались ему видны сверху, растянулись в улыбке. Мэтью словно прошибло током. Она что-то знает!

Он хлестнул поводьями чуть сильнее, чем нужно, и Искорка взметнулась, резво поскакав в сторону парка, а молодой человек между тем старался подавить внутреннюю дрожь. Он узнал бы эту брошь из тысячи подобных, хотя никогда не видел ее прежде – ведь он знал каждую черточку на серебре, которое носил за пазухой. Его рука против воли полезла под сюртук, нащупывая подвеску. Это помогло ему немного успокоиться.