– Мама, ты отдохнула?

– Да, дочка. Кушать хочешь?

– Нет, я печенье с молоком пила!

– Ну, хорошо.

– Мы играть будем?

– Нет, уже темнеет, теперь твоя очередь спать, а я тебя сторожить буду. Договорились?

– Да! А потом я тебя!

– Хорошо! – засмеялась мама и расстелила детскую кроватку. Она уложила дочку, поцеловала её, села за стол и впервые за этот день что-то поела. Дурные мысли уже не посещали её голову, она выспалась и, укутавшись, просто сидела перед керосиновой лампой, смотрела на танцующее пламя и вспоминала свою молодость. Так прошло несколько часов. Решив прилечь сама, девушка расправила матрац на полу, поправила покрывало, которое заменяло ей простынь, и присела на него перед тем, как затушить керосинку, чтобы последний раз в этот день взглянуть на детское личико.

В дверь постучали.

Мама Полины насторожилась.

– Кто там?

– Здравствуйте, откройте. Я социальный инспектор, обхожу все квартиры, у меня важное сообщение. И ещё вы должны поставить подпись.

Голос мужчины был приятный, спокойный и какой-то будничный, жизненный. Как будто из того, старого мира… который уже начал забываться.

Скрипнул железный засов и девушка впустила незнакомца. Им оказался высокий мужчина лет сорока со слегка впалыми щеками и глубоко посаженными глазами, тёмной короткой стрижкой и подёрнутыми первой сединой висками. Он вежливо приподнял шляпу, поклонился, распахнул чёрный плащ, достал из внутреннего кармана несколько бумаг и вежливо посмотрел в сторону кухонного стола. Женщина пригласила его сесть.

Инспектор достал из того же кармана шариковую ручку и стал перелистывать свои бумаги.

– А, вот, – продолжил он, разгладил необходимый листок, и зачитал:

– Громова Екатерина Андреевна, 1973 года рождения, разведена, образование высшее медицинское, дочь Громова Полина Сергеевна, 1995 года рождения… Это вы?

– Да, это я, – немного взволнованно ответила девушка, посмотрела на дочку и продолжила:

– Мы.

– Ну и отлично. Вот здесь распишитесь… Хорошо.

– А что случилось?

– Вакцина! Они всё-таки её нашли. Вам предстоит явиться в шестой лечебный инфекционный лагерь, там в седьмой палате вам сделают уколы, после чего направят в соседний город на обследование и временное проживание. Ничего страшного, скоро вас отпустят, когда очистят город, и вы сможете вернуться к жизни. Вместе с дочкой. Это её рисунки?

Катерина сидела неподвижно, глядя в одну точку на столе, не до конца осознавая происходящее.

– А? Да… её рисунки…

– Замечательные рисунки, – почему-то голос инспектора стал задумчивым, и последние слова он медленно повторил по слогам:

– За-ме-ча-тель-ны-е рисунки… Можно посмотреть?

Девушка всё ещё сидела неподвижно, силясь до конца вникнуть в полученную информацию, и мужчина придвинул к себе исчерканные Полиной листы бумаги.

Он несколько минут рассматривал их молча, затем встал, подошёл к детской кроватке, присел возле неё и надолго уставил свой взгляд на девочку.

«Всё кончилось!» – мысли молодой мамы неслись вспять, – «Не будет больше холодного тумана, мрачных кварталов, шатающихся волосатых животных, морщинистых старух, милицейских погонь, осыпающихся потолков больницы и спящих медсестёр… Всему этому конец! Навсегда!»

Инспектор поднял голову, встал, внимательно посмотрел на девушку и подошёл к ней.

– Позвольте, что это у вас…

Катерина посмотрела сначала на незнакомца, а затем на свои руки, которыми в раздумьях, сидя за столом, обхватила голову. Руки были перевязаны окровавленными бинтами, которые девушке просто некогда было сменить днём – она легла спать прямо в них от усталости.

– Это язвы? – голос Инспектора изобразил удивление.