И почему я не изучила побольше приемов боевой магии? Они бы пригодились.

– Продолжай-продолжай, так смешно наблюдать за твоими жалкими попытками, – подначивала Иствуд, покачивая на указательном пальце цепочкой с кулоном как маятником.

Мое отчаянное желание получить кулон обратно только усиливает стремление Исы задеть посильнее. Не нужно было демонстрировать, насколько дорога мне вещица. Притворяться равнодушной теперь глупо.

– Послушай, тебе не надоело разжигать вражду? – устало вздохнула. – С первого дня в Академии ты пытаешься доказать, что я хуже тебя. Когда ты уже поймешь, что этим лишь показываешь, насколько на самом деле ты ниже?

Голубые венки на бледной шее вздулись, а глаза прищурились. Она не представляет, что похожа на сморщенный финик. Ему ручки-веточки и ножки-палочки приделать – вылитая копия получится.

Искрящийся заряд ударил в живот, выбивая из равновесия. Ртом судорожно хватала воздух, стойко сдержав рвущийся наружу всхлип.

Правда в том, что Иса действительно сильнее. Аристократы. Их едва ли не с пеленок тренируют и учат. Предпочтение, конечно, отдается врожденной предрасположенности, будь то некромантия, боевая магия, целительство или природная магия, но и о всестороннем развития любящие родители не забывают. Глупо полагать, будто выросшая в захудалом городке девчонка без поддержки рода сможет тягаться с высокородной… заносчивой… выскочкой.

Собрав всю волю и силу, выпрямилась, вспоминая единственный, сколько-нибудь весомый боевой заряд.

Соседский мальчишка от рождения прекрасно владел боевой магией и обучил меня основам. Я упрямо верила, что мне уж точно не понадобится разрушительная магия. Причинение боли – такое же преступление, как убийство. Да, я всегда была наивной и не считала это недостатком.

Крупный серебристый шар отправился в полет. Глаза Исы испуганно округлились. Я и сама удивилась. Еще ни разу не удалось создать настолько идеальный снаряд.

Рот Иствуд открылся, как перед истошным воплем, только вырвался лишь хриплый вскрик, заглушенный ругательством неожиданного свидетеля:

– Твою бездну, Вильерс!

Шар с тихим треском распался на сотни серебристых искр, врезавшись в щит уничтожения. Красивое зрелище.

Пугающее, но красивое.

– Ты же могла ее убить! – продолжил ругаться Маккален.

Он запустил пятерню в волосы, слегка их оттянул.

Равнодушно пожала плечами.

– Тогда магистр Айнех смог бы сделать из нее умертвие. Хоть какая-то польза… могла быть.

Маккален засмеялся, а Иствуд, придя в себя, все-таки завопила:

– Ты за это ответишь! Я добьюсь твоего исключения! Психованная!

И что удивляет больше: что бросается на меня она, а с головой не дружу я?

– Заканчивай орать, Иствуд, – рявкнул Маккален. – Это что? Дай сюда. Отдай, я сказал!

– Да подавись! Дешевка только Вильерс дорога. Никакой ценности обе не имеют.

Иса, недовольно фыркнув, отдала ему мой кулон. Покачивая бедрами в узкой юбке, она стремительно удалялась в глубине коридора.

Одна проблема ушла. Осталась последняя. И эта проблема кажется посерьезнее злобной стервы Иствуд.

– Верни кулон, пожалуйста, – особенно выделила последнее слово.

Из сжатого кулака свисала цепочка. Тонкие звенья прочно сплетались между собой подводя к колечку, на котором ронял отблески темно-зеленый лист. Мне так и не удалось понять из чего он сделан, но за двадцать лет на нем ни царапинки.

– Приходи на второй полигон после полуночи, – Маккален демонстративно подбросил кулон, поймал и спрятал в карман, – там и отдам.

– Меня же поймают и накажут. Роддеро, не подставляй меня, отдай кулон.

Он уже пошел в противоположенном направлении. На ходу обернулся с тошнотворной ухмылкой.