Не знаю, сколько я проспала, но вместо легкого и спокойного сна мне снились кошмары – один страшнее другого: монстры, зубастые и рогатые, жутко страшные, и все, почему-то, с лицом Дакхара, который злобно похихикивал и подмигивал своими черными бусинками глаз, размахивая паучьими лапками, сразу всеми восемью.

Я от этого резко просыпалась, чтобы тут же снова погрузиться обратно в сон, потому что глаза, словно налитые свинцом, совершенно не желали открываться. У меня не было сил бороться со сном.

Заснув, я снова видела кошмар: моя родная планета Земля была полностью объята огнем, слышались страдающие крики людей, от которых мне становилось не по себе, а по телу пробегал мороз по коже от осознания этого ужаса. Но среди всех этих людских воплей и стенаний я расслышала голос, такой до боли родной голос мамы. Она все время звала меня: "Ирина, девочка моя… Ирина."Но этот голос был настолько тих, что мне казалось, будто это ветер шелестит в ветвях деревьев, которые начинало пожирать пламя.

Я плакала, я точно знаю, что плакала во сне, зовя ее, умоляя вернуться и не покидать меня больше никогда. Но вместо ее столь долгожданного для меня ответа, раздался голос, который стал для меня ненавистен: "Ты никогда ее больше не увидишь, смирись с этим!"

Снова он врывается в мой сон. Почему? Я не хочу его видеть, не хочу слышать! Мне нужна только моя мама, я так страдаю без нее. Он говорит мне смириться? Ну уж нет! Девушка с Земли, а тем более русская, никогда не сдастся!

Мне хотелось кричать, но я не могла. Горло сжал спазм, не позволяющий проронить ни звука. Хотелось смести все на своем пути, но тело не слушалось. Мне казалось, что я оказалась в западне, в ловушке, из которой нет выхода.

Я снова резко просыпалась, даже не осознавая, где сейчас нахожусь, и снова засыпала, погружаясь в тревожный сон. Снова кошмар: тот самый день, когда в нашу, мою и родителей, жизнь ворвался Дакхар. И я снова переживала тот ужас, который увидела тогда: легкий взмах его руки, и мама превратилась в пепел. Я снова чувствовала боль утраты, чувствовала тоску, от которой сердце разрывалось на части, чувствовала, как рыдания сотрясают мою душу, а затем…

Я увидела ее – маму, мою любимую мамочку: она стояла на вершине холма, обнесенного со всех сторон невероятно белым снегом, искрящимся, точно россыпь алмазов на полуденном солнце.

Ее легкое платье из бело-голубого материала, происхождение которого мне было неведомо, развевалось на легком ветру, придавая ей легкость и некий эффект парения над этим снежным холмом. Она стояла и с грустью во взгляде смотрела на меня, ласково улыбаясь. Потом прозвучал ее голос – журчащий, как весенний ручек, нежный, как теплый ветерок, и прекрасный, как сама Вселенная: "Ирина, – словно шепот ветра донеслось до меня, – не бойся, моя девочка. Ничего не бойся. Я всегда буду с тобой, в твоем сердце. Не сдавайся, сокровище мое, ты все преодолеешь, ведь я так сильно люблю тебя."

В душе, словно в нее ворвался ураган, разлилось неимоверное счастье, которого я раньше никогда не испытывала. Счастье от того, что я услышала ее такой родной и любимый голос. Я снова увидела маму, пусть даже и во сне, но увидела, и это принесло мне облегчение. И в этот самый миг моего сна я поняла, что, что бы не случилось, она всегда будет рядом со мной. Даже если я ее больше никогда не увижу, она будет в моем сердце, в моих воспоминаниях.

Я нехотя разлепила глаза, которые теперь по-новому взглянули на мир. Я в Темном мире? Ничего страшного, главное, что я жива и вполне здорова. Есть Кэйра, которой я мешаю? Ничего страшного, ведь есть Даара, которая желает мне помочь, а это уже неплохой противовес. Дакхар, который жаждет затащить меня в свою постель? Ничего стр… Ну нет, вообще-то, именно это и приводит меня в ужас. Но ничего, я же справлюсь? Ну, по крайней мере, буду на это надеяться.