Конюх, посмеиваясь, успокоил кобылу, и мне удалось затянуть подпругу на ту дырочку, которая была более разношенной.

– Начинается. Давайте, подсоблю, – он сложил ладони лодочкой и словно подбросил меня в седло. Я благодарно кивнул ему. – Я пока вторую оседлаю. Можно поинтересоваться, ваш конь, он известен?

– Скорее всего, – я осматривал округу с высоты лошадки, стараясь не смотреть вниз. Мне всегда нужно было немного привыкнуть к высоте. – Матис, если это что-то вам говорит.

– Ух ты, – конюх поцокал языком. – Давай, пошла, – и он несильно ударил кобылу по крупу.

Я подъехал к полю самым последним. Остальные члены моей команды уже находились в сёдлах и о чём-то довольно эмоционально переговаривались. Я никого из них не знал, поэтому находился в стороне, осматриваясь по сторонам.

Раздался звук горна, и игра началась. Мне было скучно. Я совершенно не разделял волнения от игры, поэтому старался держаться в тени, просто курсируя по полю туда-сюда вслед за носящимися игроками. Но даже при такой тактике мне удалось забить гол. Просто когда вся толпа развернулась в сторону ворот наших соперников, я оказался как раз на передовой. Вначале я с удивлением посмотрел на лежащий на земле прямо передо мной мяч, а затем поднял клюшку и ударил, с удивлением наблюдая, как мяч влетел прямо в ворота.

Так что до большого перерыва я продержался вполне достойно. Во время перерыва наших лошадей увели, чтобы в очередной раз заменить. Не то, чтобы мои лошадки уставали, но таковы были правила. На поле начали выходить девушки. Они снимали туфельки и надевали специально приготовленную рабочую обувь. Жеманно хихикая и стреляя глазами, они якобы помогали убирать поле. По-моему, девушки только мешали работникам, но традиция, что же теперь поделать.

Что-то привлекло моё внимание, но я никак не мог понять, что именно. Появилось настойчивое желание куда-то идти…

– Дмитрий, вы играли прекрасно, – ко мне подошла улыбающаяся Марина.

– Я старался, – вернув её совершенно неискреннюю улыбку, я посмотрел в сторону трибун. – Извините меня, Марина, но мне срочно нужно отлучиться по совершенно неотложному делу.

И, оставив девушку, я поспешил в ту сторону, куда меня так сильно тянуло.

Отойдя от трибун, я остановился, оглядываясь по сторонам, соображая, что именно привлекло моё внимание. Местные псы как-то резко начали вести себя странно. Практически все собаки, даже те, которых насильно притащили на этот праздник жизни, катались по траве и остервенело тёрли носы.

Все переговаривались, перешёптывались, некоторые вообще увели животных по комнатам. Моро выглядел немного обеспокоенно и тихо переговаривался с каким-то мужчиной.

Я глазами нашёл Гвэйна. Он выглядел вполне здоровым и не делал лишних телодвижений, одновременно презрительно и заинтересованно оглядывая взбесившихся животных. Если бы случилось что-то действительно непонятное и опасное, Андрей и тот же Гвэйн явно удосужились бы мне об этом сообщить.

Я пожал плечами и решил посетить комнату для личного уединения, которая находилась на другом конце поля, в специально оборудованном для этого домике. Раз уж представилась такая возможность, то почему бы ею не воспользоваться?

Дойдя до места назначения, в дверях я столкнулся с полным мужчиной, размахивающим руками и ловящим ртом воздух. На лбу у него была испарина, а сам он выглядел не слишком хорошо, будто его всё утро тошнило, и теперь лихорадило. Присмотревшись, я узнал Августо Панчера. Он накануне стремительно преодолевал дорогу почёта под пристальным наблюдением журналистов. Лайза ещё говорила, что он нечист на руку. Или она это не о нём говорила?