– Против Пушкина существовал заговор? – спросил хозяин.

– У вас есть сомнения?

– Его убил царь?

– Помилуйте! Зачем царю убивать человека, которого он крепко поддерживал? Берите выше!

– Они?..

– Точно! – подмигнул немецкий гость.

– Я так и думал. Жаль, что нет доказательств. У вас, наверное, тоже.

– Есть доказательства. Если обещаете хранить тайну… – тут Вернер оглянулся по сторонам, точно комната прослушивалась и просматривалась не одним десятком глаз. – Дело в том, что я лично был там. И слышал, как строился этот заговор.

«Да он сумасшедший! И, скорее всего, никакой не иностранец».

Первое настораживало, второе успокаивало. А Вернер, как ни в чем не бывало, продолжал:

– В тот день я спрятался в маленькой потайной комнате и видел всех их… На диване развалился… Впрочем, извините, я обещал некоторым людям не выдавать имен.

– Ваши сведения чрезвычайно интересны. Однако у меня есть кое-какие дела, так что…

– Бросьте! Нет на сегодня у вас никаких дел. Вы сдали статью и получили два дня отгула. «Кто ему рассказал?!»

– Никто мне не рассказывал. Я вообще терпеть не могу получать информацию через других. Ведь пересказывая историю, человек обязательно добавит что-то свое. Так уж он устроен. Поэтому – только сам! Своими ушами!

И он так едко ухмыльнулся, что Нашему Герою сделалось жутко до одурения. Возникло новое предположение по поводу того, кто в реальности его неожиданный гость, предположение настолько невероятное, что хозяин вторично чуть не лишился чувств. Глаза Ральфа Вернера – черный и зеленый – вдруг зажглись ярко-красными огоньками, ужалившими собеседника, так больно, что тот вскрикнул. Вернер изобразил на лице удивление, потом не без ехидства заметил:

– Вы чего-то или кого-то опасаетесь, дорогой друг? Неужели тех, кому уже давно служите?

– Кому я служу? – Наш Герой был так подавлен страхом, что не мог адекватно воспринимать слова гостя. Тот пояснил:

– Я имею в виду редакцию, начальство и прочее. Они вводят вас в определенные рамки и никогда не позволят выйти за них. А вы достойны колоссальных перспектив, ваш талант поднимается над всей этой нелепой людской суетой, обывательщиной. Короче, я хотел бы подкинуть вам идею удивительного романа. Необыкновенного романа, аналога которому в мировой истории, пожалуй, еще и не было.

– Благодарю, но… Нет, нет, простите.

– ?!!

– Я привык пользоваться собственными идеями. Тем более, раз я (как вы сами изволили сказать) достоин колоссальных перспектив, то уворовать чужую мысль… Не по мне это. Не по мне!

– О чем вы?! Гениальный Гоголь пользовался подобными подарками Пушкина. И не считал это зазорным. А Шекспир? У него вообще все сюжеты взяты либо из английской истории, либо из древнегреческого эпоса, либо из итальянских новелл Средневековья. Другое дело, когда за известную фамилию пишут «рабы», а мифический автор спокойно пережевывает результаты чужой славы. Знал я одного такого, двадцать человек работали на то, чтобы сделать из него знаменитого литератора. У них даже было разделение труда: один пишет первые три главы, второй – другие три, и так далее. Сперва «знаменитый литератор» хотя бы прочитывал принесенный «рабами» материал, потом и от этого отказался…

– Даже не читал то, под чем ставил имя? – удивился Наш Герой.

– Какое! А как же бесконечные встречи, выступления на диспутах, рассказы о своем творчестве? Если еще и писать, то на все это времени не останется. А тут «рабы» как-то не договорились по развитию сюжетной линии и основным персонажам. И пошло поехало! Сначала главный герой был высоким блондином, потом вдруг превратился в низенького брюнета, первоначально говорилось, что он из мещан, а затем вдруг – из пролетариев; в первых строках он холостяк, в последующей главе – вдовец. Подобных нестыковок – уйма.