– Вы шайка воров! Вы украли очередную прекрасную вещь, – обратился Ринье к стоящему неподалеку высокому человеку – единственному, кого запуск ракеты не интересовал. Джордж Фицрой повидал слишком много пусков. Все это время он курил сигарету, прислонившись к часам. Фицрой стал военным представителем уже после того, как программу «Хаббл II» передали военным; но поскольку он почти всегда ходил в гражданском, Ринье не знал его звания и никогда не называл его «сэр». Для него было достаточно называть вора вором.

– Доктор, в военное время армия имеет право истребовать любое гражданское оборудование. Кроме того, вы, например, не отшлифовали ни одного сегмента зеркала, не придумали ни единого винтика для «Хаббла II». Вы здесь только затем, чтобы порадоваться его успеху; так что не вам предъявлять претензии. – Фицрой зевнул, как будто общение с этой группой умников его утомило.

– Но не будь нас, он бы вообще никому не был нужен! Гражданское оборудование? Он может заглянуть за край Вселенной – но вы, близорукие типы, хотите пялиться всего лишь на ближайшую звезду!

– Как я уже сказал, идет война. Война во имя защиты человечества. Даже если вы забыли, что вы американец, вы хотя бы помните, что вы человек?

Ринье вздохнул и кивнул, но тут же досадливо покачал головой.

– Но что вы рассчитываете увидеть? Вы ведь осознаете, что планету трисоляриан он разглядеть не в состоянии!

Теперь вздохнул Фицрой:

– Что там планета… Публика убеждена, что с его помощью можно будет увидеть трисолярианский флот!

– Замечательно! – отозвался Ринье. В темноте его лицо было плохо видно, но Фицрой почувствовал в этом слове неприкрытое ехидство. Ему стало неуютно – как от этого сарказма, так и от резкого запаха, которым несло со стороны стартовой площадки.

– Доктор, вы должны понимать, что это означает.

– Если люди возлагают такие большие надежды на «Хаббл II», то они, наверное, не поверят в существование врага, пока не увидят трисолярианский флот собственными глазами – вот что это означает!

– И вы находите это приемлемым?

– Но вы же разъяснили народу, что это невозможно, не так ли?

– Само собой, разъяснили! Мы созвали четыре пресс-конференции, и я из кожи вон лез, втолковывая им, что, хотя «Хаббл II» на порядки превосходит любой из имеющихся телескопов, он не сможет разглядеть трисолярианский флот – тот слишком мал! Обнаружить планету в другой звездной системе из нашей Солнечной системы – это как с восточного побережья США увидеть комара, сидящего на фонаре на западном побережье! А флот трисоляриан по размеру будет как бактерия на одной из ножек этого комара! Куда уж понятнее?

– Понятнее некуда, – согласился Ринье.

– Но что еще мы можем сделать? Народ верит, во что хочет. Я не первый год на этом посту и не видел ни одного космического проекта, который публика не поняла бы превратно.

– Я давно уже утверждаю, что военные потеряли доверие в том, что касается космоса.

– Но вам люди готовы поверить. Разве они не называют вас вторым Карлом Саганом? Вы неплохо заработали на ваших популярных книжках по космологии. Поддержите нас. Об этом просят военные, и я официально передаю вам их просьбу.

– Мы договариваемся об условиях в частном порядке?

– Нет никаких условий! Это ваш долг как американца. Как землянина.

– Дайте мне чуть больше времени для наблюдений. Я много не прошу. Поднимите мою долю до двадцати процентов. Договорились?

– Вы и так отлично справляетесь при ваших двенадцати с половиной процентах – и даже их никто не может гарантировать в будущем. – Фицрой ткнул рукой в направлении стартовой площадки. След от ракеты оставил в ночном небе размытую полосу. В свете прожекторов площадки он выглядел как пятно от молока на джинсах. Неприятный запах усилился. Первая ступень ракеты работала на жидком кислороде и жидком водороде и не могла вызвать такого запаха. Что-то загорелось от потока пламени, отводимого стартовой площадкой.