– Когда началась Аларская война, бояр Вассар принялся спешно укреплять город: его обнесли дополнительной стеной, на фундаменте старой крепости в самом сердце города возвели высокую белоснежную башню. В конце войны Лотар осадил город и за месяц захватил его, что до того не удавалось никому.
Менз слушал внимательно, не сводя глаз с уродующего башню большого черного пятна.
– Лотар, еще когда подходил к городу, понял, что обычными способами его не взять. Действовать нужно было изнутри. В крепости, что мы с вами проехали, началась эпидемия. Лотар нанял людей для вылова крыс. Говорят, они поймали несколько тысяч грызунов и доставили их к Вартияру в больших клетках, помещенных на сотни телег.
На лицах северян появилась усмешка, Саввар нарочито понизил голос.
– Огромным требушетом закидывали через стены деревянные клетки с обезумевшими от страха грызунами. Очевидцы уверяли, что в первые дни по распадку разносились крики и стоны сотен голосов: грызуны рвали людей на части, находиться в осажденном лагере было, мягко говоря, жутко.
Саввар умолк, северяне ждали, когда он продолжит. Наконец он тряхнул головой, словно отгоняя жуткие воспоминания, и продолжил.
– Началась эпидемия. Город несколько дней держался, отбиваясь от полчищ выжирающих людей и запасы крыс. В итоге защитники вынуждены были сдаться, но Лотар приказал отстреливать всех, кто попытается выйти из ворот.
Он снова сделал паузу, посмотрев на черное пятно.
– Город забрасывали горшками с горящей нефтью день и ночь еще в течение двух недель, пока пожары не уничтожили всё и всех. Тогда-то на башне и появился нестираемый след от черной копоти – как напоминание о страшном падении почти полностью выгоревшего города.
Караван вошел в распахнувшиеся городские ворота. Торговцы потребовали провести их в знаменитый трактир Пирита, посетовав, что на пути к столице времени на посещение города не было, и сейчас надо спешить. Просьба эта отчего-то заставила Саввара насторожиться, но вид уставших от долгого перехода северян был настолько убедительно изможденным, что подозрение, вдруг появившееся, запряталось где-то глубоко внутри.
От городских ворот до трактира поднималась вверх тесная улица, окруженная высокими домами, приставленными другу к другу настолько плотно, что только сквозь щели и можно было заглянуть в небольшие, спрятанные от посторонних глаз дворики. Над головами виднелась узкая полоска серого неба, с которого, не переставая, моросил мелкий, противный дождь; балконы верхних этажей почти смыкались, иногда можно было заметить переход из одного дома в другой. Саввар вспомнил, что, если знать места, можно пройти от стены до крепости, ни разу не ступив на землю.
Трактир был окружен невысоким каменным забором с высокой аркой над въездом. Двухэтажное строение отстояло от городской стены на добрые двадцать метров, рядом располагались просторные конюшни и широкие навесы, куда обычно прятали повозки с товаром.
Усталых коней, расседлав, отправили в стойла, повозки загнали под навесы, прикрыв для верности плотной тканью от непогоды и любопытного глаза. Радушный Пирит был рад за раз заполнить все комнаты, он суетился, раздавая указания слугам. Деньша распоряжался в кухне: жарилось свежее мясо, в топленом жиру томился молодой картофель, приправленный чесноком и луком, ароматы из кухни проникали в зал и сводили с ума новоприбывших постояльцев. Слуги только и успевали выносить большие порции снеди, доставать из погребов холодное пиво, которое в этот вечер лилось рекой.
Только Саввар отчего-то заметно помрачнел и на расспросы чуткого трактирщика – его давнего знакомца – отвечал сдержанно и тихо: