– ПОСЕЛОК ГРОМОВА НАХОДИТСЯ В УДАЧНОМ МЕСТЕ… – Голос исходил из динамиков, являясь частью этого фильма.

Только сейчас Костя заметил картинку на экране. Там изображалась карта, на которой стояла большая красная точка, а камера медленно приближалась на нее, пока диктор за кадром продолжал свой рассказ:

– ПОСЕЛОК РАСПОЛОЖЕН МЕЖДУ ХОЛМОВ, У ОКРАИНЫ МОРЯ, ЧТО ДЕЛАЕТ ЕГО ОЧЕНЬ УДАЧНЫМ МЕСТОМ ДЛЯ ДОБЫЧИ МЕСТНОЙ РУДЫ. ТАК ПОСЕЛОК СТАЛ ОДНИМ ИЗ САМЫХ ИЗВЕСТНЫХ В СССР ПРЕДПРИЯТИЕМ. – Костя видел подобную карту в библиотеке. Значит фильм повествовал об этом поселке. Только вот в его голове все еще крутился вопрос – «кто включил этот фильм? Может это все ему снится?» Пока в его сознании мелькали мысли, рассказчик продолжал вещание:

– ПОСЕЛОК ГРОМОВА ПРОЦВЕТАЛ, ПРОЦВЕТАЕТ И БУДЕТ ПРОЦВЕТАТЬ, ДЕЛАЯ СВОЙ КОЛОСАЛЬНЕЙШИЙ ВКЛАД В ОБЩИЙ ТРУД КОММУНИЗМА! ТАК МЫ РЕШИЛИ ВЗЯТЬ ИНТЕРЬВЬЮ У ОДНОГО ИЗ МЕСТНЫХ САМЫХ ЛУЧШИХ РАБОТНИКОВ – АНАТОЛИЯ РЫБНИКОВА.

В этот момент сердце Кости упало, ком подступил к горлу, а тело отказывалось двигаться, ведь на экране показали Евгения Михайловича, и он был точно таким же, каким видел его Костя. Ни моложе и не старше. Точно такой же. Будто мэр снялся в этом фильме буквально вчера.

– Вам нравится здесь работать? – спросил корреспондент в фильме.

– Да, конечно, – ответил Анатолий Рыбников со своей лукавой улыбкой. Точно такой же, как у мэра. У Кости не было никаких сомнений в том, что это Евгений Михайлович.

– Как долго вы здесь работаете? – продолжал спрашивать корреспондент.

– Уже лет двадцать, а может тридцать, я не считал, – с улыбкой ответил «Анатолий Рыбников»

«Двадцать лет!? Как это вообще возможно. У него еще имя другое, словно это другой человек! Мне точно это сниться. Я должен проснутся. У меня нет времени на этот бред!» – проносилось в голове Кости в этот момент.

Костя повернулся, желая выйти из зала, лишь бы не смотреть в лицо этого кошмара. Но взглянув на дверь, та оказалась закрытой.

Это сбило Костю с толку. Попробовав ее открыть, дверь не хотела поддаваться.

– Хорошо, если вы хотите, чтобы я смотрел, тогда я посмотрю! – истерически прокричал Костя, пытаясь выплеснуть нараставший ужас.

Тогда он вернулся в зал и сел на одно из кресел в середине, пытаясь не подавать виду, словно это обычный сеанс в кино. Страх продолжал прогрессировать, словно болезнь. Фильм тем временем продолжался. Только интервью вдруг оборвалось. На экране появилось изображение той самой шахты. Рассказчик перестал проговаривать текст, а на фоте начала проигрываться очень плохая запись классической музыки. Картинка стала размазанной и черно-белой. Далее показывали фотографии, видимо шахтеров, поскольку их лица были измазаны в сажи, пока их усталый взгляд стремился в пустоту. Далее следовали изображения снаряжения: кирок, динамита, всяких ящиков с нечитаемыми названиями и прочими инструментами. От такого странного повествования, единственный зритель в зале все больше настораживался. Ведь эти фотографии возвращали в прошлое, когда все было совсем по-другому. Подобная мистика любого поставит в тупик. Причем некоторые фотографии Костя уже мог видеть в библиотеке, другие же оставались для него загадкой. В очередной раз изображение резко сменилось на вид какого-то туннеля. В кадре находился шахтер, который разбирал большие коробки. На другой картине было изображено разветвление, все ходы которых шли в непроглядную тьму. На третьей, был просто туннель. Один. Темный. Холодный. Картинка не менялась. Фильм буквально остановился на этом туннеле, не прокручиваясь дальше. В этот момент страх Кости достиг своего апогея. Его пробрала неконтролируемая дрожь. При очередном тяжелом вздохе, он заметил пар, шедший изо рта. В зале стало прохладно, будто бы теперь журналист находился в подвале, а не в зале кинотеатра. Оцепенев от страха, Костя мог продолжать смотреть на изображение туннеля. В какой-то момент ему показалось, что из темноты на него кто-то смотрит. Два маленьких, еле заметных глаза, взирали на него из темноты. Музыка прекратилась. На фоне играла зацикленная мелодия, словно пластинку на проигрывателе заело.