Фабрика разбита на бесконечные цеха, выходящие в общую артерию для прогулок. Множество свай шириной в несколько метров улетают в своды крыши, которая тает в абсолютной тьме, ослепляя спущенными на много метров вниз лампами. По сваям сверху проложен второй этаж, где на подвесных железных мостах ходят они, граждане – хозяева мира, мы видим их крайне редко, но все же иногда видим. И каждая встреча с ними для меня целый клад новых знаний. Сверху расположены служебные помещения и гаражи для подвесных кранов, закрытые от нас тёмным холодным железом. Весь второй этаж, сложная паутина, разбросанная по всему периметру фабрики. Я думаю, граждане попадают туда через крышу, потому что они не спускаются вниз. Я лишь однажды видел их на одном уровне с нами.

Через всю фабрику раскинулся длинный коридор, в который и вливаются, подобно ручейкам, разделы жилых цехов. Всего в общий коридор выходит несколько сотен жилых цехов, таких же, как и мой. Вот и всё, ни входов, ни выходов для нас с этой фабрики нет, и все наши затеи о побеге, лишь наивные мечты. Даже если мы сможем выбраться из нашего цеха, что, в принципе, еще возможно вообразить, то что дальше? Я не знаю ни одного из здесь живущих, кто бы не мог навскидку назвать около десяти способов сбежать из фабрики. Некоторые вожди могут без запинки выдать больше двадцати вариантов побега. Но у всех вариантов, есть всего один недостаток: совершенно не ясно, что делать дальше.

Мы даже ни разу не были на улице мы не знаем, как устроен мир. Романтики говорят, что небо лилового цвета и с него вечно падает еда, а нам достается лишь малая часть этого божественного дара. С годами, я вообще перестал верить в существование открытого неба. Часть фабрики, что доступна мне, видится единственным реальным местом. Иногда мне даже кажется, что за рифлеными железными стенами абсолютная холодная пустота, и там ничего нет. И эта пустота смеётся, улыбается своим беззубым ртом, когда кто-то из нас пытается представить, что находится вне её стен. Мы даже не знаем, сколько всего зданий в нашей фабрике, сколько таких же цехов, и сколько сейчас идут так же как мы.

Я правлю в двадцать пятом цеху. Общий коридор нашего цеха суверенная территория, принадлежащая мне и моим людям. Наш цех кончается там, где начинается центральный коридор для прогулок, соединяющий все цеха в нашем здании. Длинная дорога сквозь фабрику вдоль всех цехов, которая разделена между собой двухметровым забором, с проходом в начале и конце. И каждый день мы делаем много кругов вдоль этого бетонного забора. В детстве я считал круги, а потом перестал.

Но есть и исключения в этой прямоугольной иерархии. Между 77-м и 79-м находится закрытый цех мудрецов без номера. Оттуда, к нам выходят два небольших окошка с решетками, за которым живёт вечный мрак. Иногда мы можем поговорить с безумными мудрецами оттуда, они знают ответы на многие вопросы. К ним мы обращаемся только в самых сложных ситуациях, по поверью, они сохранили истинные знания нашего рода и связь с Богами. С другой стороны, между 134-м и 137-м цехами находятся сразу два закрытых цеха размножения. Но мы никогда не видели их, потому что там идут две глухие стены, которые заканчиваются 137-м цехом. Никто и никогда не был там или же не возвращался оттуда, чтобы рассказать о нём. По характерным звукам самй жизни, которые сложно перепутать с чем-то иным, мы знаем, что там происходит. Там, не прекращаясь, куются новые и новые рабы фабрики. Я всегда гадаю, сколько еще таких помещений на нашей фабрике. Минимум еще одно, ведь с другой стороны цехов размножения есть вход, если его нет с нашей стороны.