– Да нет, веду вот дочку свою обратно в столицу. Мать её хочу навестить. А железяк этих на колёсах до чёртиков боюсь, знаешь ли, – наспех соорудил перед своим новым знакомым не слишком правдоподобную историю Гортер. И, степенно выдохнув, продолжил: – А что у вас тут такое творится? Ведь не было же здесь раньше ничего, кроме лесов.

– Ну-у, брат, – протянул в ответ старший работник карьера, – так сколько уж лет прошло. Время сейчас другое совсем, народу в королевстве прибавилось. Вот Королю и приходится, как видишь, всё глубже и глубже в землю вгрызаться, чтоб всем работу да денежки давать. А вообще, не спрашивай… Сам тут – веришь, нет? – уже десять лет работаю и всё не знаю, куда здешнее сырьё потом везут. Наверное, вон к тем заводам. А мож, за границу куда. Говорят, они там наши кристаллы перерабатывают и нам же потом их втридорога продают. Ну, пойдёмте, пойдёмте! Я вас аккурат на ту сторону выведу через старую дорогу. А то нам тут даже своим подолгу стоять не разрешают. Хех.

Услышав такие слова, бывший следопыт в момент воодушевился от давно уже забытого чувства чьего-то искреннего радушия, особенно памятуя о том вероломном случае, что приключился с ним в Варгосе. Однако полностью доверять своему вновь обретённому знакомому из бывших крестьян пока не спешил, поскольку не хотел больше влипать в нелепые истории, связанные с его собственной меланхолией по давно ушедшим временам.

И потому Гортер решил не рисковать, а просто спросить у собеседника, где именно располагалась эта старая дорога. После чего, услышав ответ, довольно тепло с ним распрощался а товарищам его пожелал «не набрасываться впредь всем скопом на одного человека».

И лишь затем старик вернулся к давно стоявшей уже возле кобылы Фейр.

– Вот надо было вам снова эту чушь про дочку говорить, – тут же накинулась она на Гортера.

Но матёрый охотникнисколько не удивился и даже немного посмеялся в ответ:

– А что? Вроде неплохо получилось. Пока и так сгодится, если ещё будет кто спрашивать.

– А это правда… ну-у, то, что сейчас рассказывал про вас тот рабочий? – не удержалась всё-таки от любопытства девушка.

– О чём? Об отлучённых? – многозначительно промолвил бывший следопыт, попутно догоняя и беря под уздцы немного ушедшую вперёд лошадь. – Ну, считай, что правда. Хотя мне тогда приходилось этим делом на жизнь зарабатывать. А остальное  — эт уже простой народ сам себе понапридумывал. Эх, однако, всё же знатные они тогда, прежние годы, были… Дышалось свободнее, и жилось – кто во что горазд. Обидно, что сейчас об этом так мало людей помнит… Вот что тебе пригодилось бы на ус наматывать! А не дугу эту свою про магию гнуть целыми днями, – попытался вдруг подначить попутчицу Гортер, вытягивая вперёд суховатый палец, который тут же сунулся девушке под нос, изображая усы.

Фейр, конечно, быстро отдёрнулась в сторону – и впервые за всё время засияла откровенной улыбкой.

– Да ну вас! – громко звякнула она игривым голосом. И быстро зашагала вперёд – к рукотворным утёсам на противоположной стороне выработки, по дну которой они сейчас шли.

Но на лице у Гортера после этого отчего-то на миг застыла гримаса тоски, нещадно кольнувшая старика по глазам и задевшая за живое его одинокое сердце. Хотя прежде бывший следопыт, пожалуй, как никто другой, мог похвастать своей сдержанностью, в какую бы ситуацию он ни попадал и где бы вообще ему по роду занятий ни приходилось ошиваться.

Гортер вспомнил, как однажды ему самому пришлось наспех преодолевать заброшенные вант-сартосские рудники, лишь бы нагнать преследуемую им тогда главную в жизни добычу, которая так и норовила ускользнуть; вспомнил он и свалившуюся на него во время того путешествия неожиданность, но главное… Главное – отчего-то он до сих пор продолжал помнить одно и то же женское лицо, которое точно так же смеялось рядом с ним в его воображении, храня от всех неудач в столь незнакомой ему городской обстановке и напичканной правилами социальной жизни среде. Без постоянного присутствия этого лица сам Гортер, вероятно, так и не смог бы влиться в ту среду, а также решиться на одинокий побег в последнюю ночь – после того, как окончательно для себя во всём разобрался.