Полностью наладить систему освещения не удалось: свет (слабый, аварийный) удалось провести только в командных центрах, да на кораблях, где во всю кипела восстановительная работа и без света было не обойтись. Улицы оставались не освящёнными, поэтому чтобы хоть как-то развеять темноту солдаты, стоящие в карауле, жгли в старых железных бочках и ящиках мусор и ветки местного колючего кустарника, похожего со стороны на лишённый листьев коралл. Точно такие же костры горели и у наскоро обустроенных казарм для отдыха персонала, но люди не спешили в них уходить и после работы часами просиживали в близи огня, молча прислушиваясь к его горящему треску или к чьим-то доверительным рассказам. Вот только не было в них ни радости, ни теплоты, ни воспоминаний о днях проведённых на других планетах: говорили о том, что нового и необычного произошло во время прошедшего караула (кто-то что-то опять видел в ночном тумане), обсуждали странное исчезновение местных жителей и такую же странную длинную ночь. После долгих месяцев погони в открытом космосе люди чувствовали себя уставшими, а подобные рассказы только усиливали мрачные настроения, поэтому очень скоро эти разговоры стали пресекаться командирами, но в глубине души и последние испытывали чувство тревоги. Вот и в тот раз вокруг одного из костров зашёл разговор о том, что что-то странное происходит на этой планете, только здесь собрались не простые солдаты, а младший командный состав. Тема разговора у них впрочем не сильно отличалась от других, разве что помимо обычных солдатских баек, кто-то ещё пытался приводить научные примеры из книг или передач, которые он слышал. «Нам в училище рассказывали – вещал один, с виду чуть опытнее остальных, но всё же ещё такой же новичок в космосе – что на этой планете постоянно день, ещё ни одна экспедиция не прилетала сюда ночью. И тепло здесь было, люди прямо изнывали от жары по началу, пока не привыкали. Скорее всего то, что сейчас происходит, это местные сделали, когда улетали. Им, теоретически, чтобы всем разом исчезнуть нужно было потратить много энергии, вот на планете и произошли такие изменения…» – «Разговорчики, капрал» – прервал его чей-то уставший, но всё же уверенный голос. Все как по команде разом обернулись в его сторону: не далеко от них, спиной к общему кругу сидел человек, в накинутом поверх формы тонком походном одеяле и с волосами аккуратно собранными в хвост. Но сидевшие у костра сразу поняли, что это генерал Рохус. Генерал был одним из тех редких людей, что одинаково пользуются доверием и у подчинённых и у начальства. Говоря эту фразу генерал произвольно слегка повёл плечами, словно человек, которого неожиданно и надолго сморил сон и теперь он разминает затёкшие мускулы пытаясь прогнать сон. На самом же деле всё это время генерал может быть и прибывал в полусонном состояние, время от времени смыкая ненадолго непослушные веки, но не спал. Пытаясь бороться со сном он и стал прислушиваться к вышеизложенному разговору. «Вы образованный человек, – продолжил он – окончили военное училище, а говорите такие вещи, подрываете дисциплину». После этих слов он укутался в одеяло и сомкнул веки, словно опять погрузился в сон. Но это была лишь видимость: Рохус не спал. Как и большинство людей он тоже чувствовал этот гнетущий шлейф, окутавший планету, словно вокруг творилось что-то странное, но никто этого не видит и не понимает. Только в отличие от того же самого капрала он не хотел, а точнее не мог себе позволить, чтобы окружающие видели его беспокойство. И пока что это у него получалось: глядя на его спокойство окружающим словно становилось легче. Вот и на этот раз сидевшие у костра замолчали, словно устыдившись своих суеверных рассуждений. «Интересно – подумал Рохус, ухмыльнувшись себе в усы – чтобы случилось знай они, что у меня самого внутри словно дикие звери скребутся?». Его лицо в этот миг по-прежнему сохраняло спокойно-уверенное выражение и только мелкие складочки в уголках глаз, из-за плотно сжатых век, могли выдать сильное внутреннее напряжение в душе, если бы не темнота ночи, скрывавшая их от посторонних взглядов. Рохус надеялся, что усталость и долгое время без сна всё же сделают своё дело и ему хоть на минуту удастся забыться пусть не сном, а мрачным холодным небытиём, но этого не происходило: каждый раз когда ему казалось, что он вот-вот провалиться в тёмную бездну забытья что-то странное, инстинктивное, вновь выталкивало его оттуда в реальный мир. Наконец, когда навалившийся на него сон уже вроде бы стал брать верх над его опасениями и он стал думать, что сможет ненадолго вздремнуть, появился дежурный, сообщить что весь старший командный состав срочно вызывают в штаб к адмиралу. Потревоженный генерал зябко поёжился (местные ночи были очень прохладными, даже для людей много лет проведших в космосе и побывавших на разных планетах), но быстро преодолел себя, скинул с плеч одеяло, и, в сопровождение одного из солдат, направился в сторону штаба.