– Эй… Эй! – крикнула Кэтрин, постучав в стену. – Нельзя ли потише? Алло? Пожалуйста… уже довольно поздно.
Она стукнула в стену чуть сильнее.
И музыка внезапно оборвалась.
– Спасибо, – сказала Кэтрин самой себе, опускаясь на ветхую кровать с продавленным матрасом. Взяла в руки экземпляр «Королевского дуба», который недавно решила перечитать, намереваясь возобновить свою давнюю любовную интрижку с Энн Риверс Сиддонс[11]. Может, и не лучший выбор, учитывая психологически пестрые, зачастую небрежно очерченные персонажи Сиддонс, но Кэтрин всегда находила в ее рассказах нечто очистительное.
И тут музыка заиграла снова. Словно дерзкий шлепок по лицу.
– Эй! – закричала Кэтрин, опять колотя по стене. – Эй! Сделайте музыку потише! Пожалуйста!
Пение продолжало упорно просачиваться из-за стены. «Почему мне знаком этот голос?»
– Пожалуйста, мне завтра рано вставать! – Теперь стуча сильнее: – Завтра у меня первый рабочий день! Проявите понимание! Пожалуйста!
И в один миг музыка опять умолкла. Кэтрин лежала, ожидая, что ее включат по новой. Как тогда поступить? Промаршировать к соседской двери и начать орать? Вызвать полицию? Но музыка больше так и не заиграла, а Кэтрин настолько устала, что слова в книге расплывались по странице. Поэтому она отложила ее в сторону, выключила свет и смотрела в потолок, пока веки не начали опускаться сами собой.
Музыка не возвращалась.
В отличие от странного пощелкивания.
Глава 3
Кэтрин резко вскинулась в кровати. Одуревшая со сна. Не совсем понимая, где находится. Почти как если бы очнулась от кошмарного сна. Вот почему она терпеть не могла принимать эти чертовы антипсихотические препараты. Да, уснуть они помогали, этого не отнимешь, но стоило прекратить принимать их, как сны становились куда более живыми и яркими, более сюрреалистическими. Словно все эмоции и тревоги, притушенные лекарствами, наконец вырывались на свободу, и хаос ее теперь уже ничем не сдерживаемых синапсов приводил к приливу безумных и угнетающих видений.
Кэтрин бросила взгляд на стену, за которой вечером слышала музыку. А слышала ли? Может, это ей просто приснилось?
Клик-клик-клик. Пауза. Клик-клик. Пауза. Клик-клик-клик.
Это не сон… Это где-то внизу!
Кэтрин выбралась из постели и приостановилась на верху лестницы, прислушиваясь. Опять все то же легкое пощелкивание. Доносящееся из гостиной. На полпути вниз она вплотную прижалась к стене, чтобы получше присмотреться. И когда это сдвижные двери успели закрыться?
Клик-клик-клик.
Опять птица? Может, тот воробей как-то ухитрился пробраться внутрь? И теперь угодил в ловушку за этими чертовыми дверями? И кто их закрыл? Она сама?
Кэтрин прошлепала босиком через фойе в гостиную, набирая полную грудь воздуха. Она решила ворваться в комнату и быстро закрыть за собой двери, прежде чем птица успеет ускользнуть. А потом метнуться к окну, распахнуть его и быстро юркнуть обратно, задвинув за собой двери. При удаче малютка все-таки найдет выход на свободу – остается надеяться, что не сбросив со страху лишний вес, удирая отсюда.
Однако, как и прошлым вечером, сдвижная дверь сразу же словно сама собой отъехала в сторону, стоило ей только прикоснуться к ней, и в фойе хлынул солнечный свет. Посреди комнаты стоял какой-то мужчина, который пристраивал друг к другу уложенные на козлы две детали лепного потолочного плинтуса, которому предстояло украсить гостиную. Услышав, как грохнула задвинутая в проем сдвижная дверь, он сразу отложил в сторону маленький молоточек, который держал в руке.
– Семь часов. Вы ведь сказали в семь, верно? – немного огорченно произнес он.