Итак, труп. Единственный доступный мне. В логах сохранилась фраза девушки из деревни про то, что пропадают представители мужского пола, а у тех, что нашли, прокушены шеи и крови нет.

Насчёт крови не знаю – мужчина, лежащий передо мной, был с лицом синюшного тела, слегка раздувшийся. Запакован в добротные латы, значит, точно не местный. На каждой пластине доспехов небольшое клеймо в виде раскрывшей крылья птицы. Знак одного из правителей, вроде бы какого-то южанина, хотя мертвец светловолосый, больше на северянина похож.

В области живота нагрудные пластины словно бы разрезаны. Или распилены, или разорваны, но последнее вряд ли – мало у кого хватит силы разодрать металл.

Хотя… волчара из видения про вора смог бы. Наверное.

А в животе дырка. Внутренностей нет, и я почему-то уверена, что их никто не съел. Надо бы поискать вокруг, но что-то совсем не хочется.

И горло. Оно скрыто доспехами, и логично предположить, что убийца до него не добрался, но проверить стоит.

Морщась, я протянула руку к мертвецу и замерла: волчица вдруг оставила в покое оленью тушу, подошла ко мне совсем близко и нервно забегала рядом, едва не задевая мохнатым боком. Ну и нюх у неё!

Разочарованное животное через минутку успокоилось и вернулось к прерванной трапезе, а я наконец-то добралась до шеи, правда, пришлось немного повозиться с шейной пластиной.

Ха, забавно. Шея абсолютно целая, хоть и синюшная, точь-в-точь, как лицо. А вот железяка, которую я верчу в руках, исцарапана чем-то острым. Словно кто-то хотел добраться до содержимого консервной банки с помощью клыков, но не смог.

Не зря игра подсунула мне данного товарища. В почти целом виде. Здесь явно будет самая важная подсказка. Пришло время зелья травницы.

* * *

Лапирд, шестой наследник барона, не мог претендовать на земли отца ни в каком виде. К тому же прошлым летом жена старшего сына барона принесла тройню, и по закону Этельгрина у этих внуков прав гораздо больше. Так что Лапирд копил с тех самых пор, как ему исполнилось десять лет, откладывая в сундук половину ежемесячного содержания.

Когда ему исполнилось шестнадцать, он смог нанять себе дружину. Правда, совсем небольшую, в шесть человек, но это были настоящие сорвиголовы, с которыми не зазорно и в Активную Тьму отправится. Так что Лапирд попрощался с семьёй, повесил на шею знак Бога Света, подаренный матерью, и отправился на север, где, по слухам, Тьма поглотила большое поселение уже много лет назад. Бессмертные почему-то не слишком охотно сражались с ней, а значит, у родовитого бессребреника был шанс обрести славу, почёт, а в случае удачи – свободную, никому не принадлежащую землю.

Кто же знал, что наёмников тоже нужно выбирать с умом. Есть те, для кого слова «честь» и «честность» не пустой звук, а есть…

Впрочем, поначалу Лапирд не догадывался о своей судьбе. Ничто не предвещало беды, в седельных сумках позвякивали остатки сэкономленных денег, а у сердца, под бронёй, лежало рекомендательное письмо от отца. Письмо надлежало отдать правителю, чьи владения граничили с территориями Активной тьмы. Старый друг барона мог помочь провизией, лекарями и советом.

Вот только в Глубоких топях наёмники избили своего работодателя, надругались над ним, перебили обе ноги, забрали письмо, деньги и бросили среди болот, думая, что он мёртв. Единственное, что не тронули – божий знак. Небольшой сияющий шарик на нитке. Решили, что незачем привлекать лишнее внимание истинных властителей Этельгрина.

Но Лапирд очнулся. И смог бы выжить, если бы пополз на восток, в сторону деревни нечестивцев. Но юноша двинулся на юг. Переломанные ноги причиняли ужасные страдания и к тому же не давали подняться и оглядеться. Приходилось нелегко. Он полз очень долго, с трудом, ломал ногти о коряги, отбивался от злобной мошкары и старался не попадать в поле зрения блуждающих огоньков. Несостоявшийся юный правитель глотал злые слёзы, до крови кусал губы и еле сдерживал стоны боли. Единственное, что придавало ему сил – мысль о возмездии. А ещё его изнутри пожирала обида на богов. В какой-то момент он даже стал молиться, но не своему Светлому покровителю, который предал, а Тьме. В какой-то момент ему даже показалось, что Тьма ответила – привиделась прекрасная обнажённая женщина с длинными чёрными волосами и печальными глазами. Она присела на корточки и поцеловала его в лоб, ласково, как матушка. Но, когда Лапирд моргнул, женщина исчезла. Амулет на шее сильно нагрелся, но тут же остыл, оставив после себя лишь ожоговый волдырь на груди.