– Юичи, ты понял?! – Мэй с трудом удержалась от того, чтобы толкнуть меня в плечо. Ею вновь овладевала истерика.

– Да! Да, я понял! Понял!

– Хорошо. Замечательно… Тогда расходимся. И… Юичи… – женщина подняла на меня донельзя зловещий взгляд. – Не вздумай просто убежать отсюда… Просто… не вздумай!

Я едва не задохнулся от обиды и возмущения. Оскорбления и колкости собрались на моём языке в количестве достаточном, чтобы поставить тётю на место до конца наших дней, но присутствие Акеми – и только оно – заставило меня стерпеть оскорбление.

– Не бойтесь, – процедил я, глядя на женщину исподлобья. – Не сбегу. Не без Акиры!

Вслух это прозвучало куда хуже, чем мне представлялось… Вот только Мэй сделала вид, что я не проронил ни слова вовсе – и просто отвернулась. Так, словно меня и не было рядом.

Вонзив ногти в мякоть ладоней, чтобы сдержать гнев, я небрежно обошёл тётю слева – искушение толкнуть её плечом было слишком велико, однако вопросительный взгляд Акеми заставил меня вспомнить о приличиях. Едва задев локоток Ямато-старшей, я по чистому наитию, ежесекундно рискуя запутаться в старых ширмах, двинулся к выходу из помещения.

И только теперь, с огромным, колоссальным запозданием – мой разум всё-таки начал освобождаться от подобия дремотной пелены. Как оказалось, последние минуты я провёл в подобии полусна – в жидкой, неуверенной иллюзии жизни, которая, казалось, закрутила меня в потоке театрального действа, чтобы теперь выбросить в холод и мрак жестокой реальности.

Я осознал всю безвыходность сложившегося положения. Всю его обречённость и странную пустоту. Ведь…. Нас тут было трое – нет, даже двое… Двое против неведомого противника, который знал эти места назубок и, вероятно, мог прятаться за каждым углом, выглядывать сквозь щели дверных проёмов и продолжать своё безмолвное наблюдение…

Быть может, Акира была уже потеряна для нас. То есть – насовсем…

От мыслей этих на душе становилось совсем скверно.

Продравшись сквозь последнюю пелену ткани – брезгливость отступила, и я просто сорвал её походя, обрушив за собой всю хлипкую конструкцию – я быстро вышел в коридор… и замер.

Тётя была права: солнце уже взошло над потерянной во времени деревней. Вот только легче от этого как будто бы не стало. Второй этаж особняка – тот, каким я запомнил его в ослабевающем свете фонаря – перестал существовать. Он оставил себе только общие очертания и главные направления, в остальном изменившись до неузнаваемости: пол под моими ногами не просто скрипел – он буквально проминался книзу, грозясь обвалиться в любое мгновение, а стены, казалось, выдержали настоящий артобстрел, так много в них было щелей и тёмных провалов. От грандиозного великолепия минувшей ночи не осталось и следа – образчик традиционного зодчества за считанные часы обратился в обычные развалины, готовые осесть под собственным весом.

– Ну что ты встал!? – грозно поинтересовалась Мэй, подходя ближе. Рука её уже легла на моё плечо, но грубого толчка не последовало. Скорее даже наоборот: вдова едва заметно подтянула меня назад, наверное, почувствовав, как сильно гуляет пол под моими ногами при каждом её движении.

– Такого не было ночью, – произнёс я, растерянно оглядываясь по сторонам. – Я уверен, что…

– Уверен?.. – произнесла вдова угрожающим шёпотом. – В чём ты вообще можешь быть уверен?! Моя дочь пропала, а ты себе позволяешь… Нет. Стоп! Хватит. Просто расходимся. Главное, смотри под ноги – ночью мы могли не замечать этого, но тут всё уже готово развалиться…

Я легонько кивнул в ответ и выскользнул в коридор. День только начался, а с меня уже было достаточно тётиных выходок… И – да, её можно было понять, но я уж точно заслуживал иного – совершенно иного! – обращения.