– Куда она денется… – начал было Мокроусов, но Ломов резко перебил его:

– Я же говорил! – сквозь зубы процедил он, быстро повернул ключ в замке зажигания, нажал на газ, и машина с места рванулась вперед. – Это Калистратов! Упустили! Обоих упустили!

Смекнув, что произошло, Синеев с Мокроусовым засуетились, припали к окнам и приоткрыли дверцы, а когда автомобиль резко затормозил напротив арки, все трое выскочили. Ломов побежал прямо, через анфиладу подворотен, успев махнуть руками вправо и влево, что означало: один – туда, другой – сюда.

Ломов пробежал насквозь несколько дворов, выскочил в соседний переулок, мгновенно осмотрелся и, не думая, надеясь только на чутье, свернул направо. Он быстро обшаривал взглядом все машины, которые проезжали мимо или стояли у тротуаров, и всех прохожих на двести метров вперед. Затем он развернулся и побежал в обратную сторону, но Калистратова нигде не было. Правда, вдалеке, на Малой Рогожской улице, он увидел отошедший от остановки трамвай и с недоумением подумал: «Неужели на трамвае? Попадется же такой козел!»

Проверив для очистки совести близлежащие магазины, Ломов купил в одном из них жевательную резинку и не торопясь пошел назад.

Синееву и Мокроусову достались дворы. Немолодой Синеев сгоряча обежал несколько подъездов и понял, что все не осилит – дыхалка была уже не та. Затем он заглянул на спортивную площадку и в несколько закутков, где местные алкаши и подростки устраивали свои посиделки. Синеев не верил, что обнаружит здесь одного из похитителей синего чемоданчика. Даже если Ломов не ошибся и действительно видел Калистратова, нужно было совсем свихнуться, чтобы прятаться в подъезде или за гаражами. А Калистратов, несмотря на то что был дилетантом, не казался ему глупым уже потому, что сумел увести из банка миллион долларов.

Мокроусов бегал и того меньше. Он осмотрел только один подъезд, поспрашивал прохожих и старушек, не видели ли они молодого человека в синей курточке, так же облазил все дворовые потайные места и сел за гаражами покурить.

Все трое встретились в Товарищеском переулке только через двадцать минут. Грузный Мокроусов демонстративно тяжело дышал и все время плевался. Согласившись на эту работу, он надеялся на авось, на общие усилия и неопытность грабителей. А после того, как заказчик сообщил им, что бывшая секретарша в половине десятого утра приедет за деньгами к своей подруге, задание и вовсе показалось ему плевым делом, зато гонорар впечатлял, и мысленно Мокроусов уже включил эти деньги в семейный бюджет.

– Ушел, сука! – добравшись до машины, возмущенно проговорил он.

– А это был Калистратов? Ты лицо видел? – наседая на Ломова, психовал Синеев. – Лицо видел?

– Мельком, – спокойно ответил Ломов. – Это был он. Раньше времени пришел. Как он здорово нас с мячом… Лопухнулись.

– Так они же ее кинули! – брызжа слюной, бесновался Синеев. – Они ее кинули или нет?

– Теперь не уверен, – задумчиво произнес Ломов и полез в машину. – Не сходи с ума, я знаю столько же, сколько и ты.

– А если это не Калистратов, и, пока мы бегали, она успела забрать деньги?! – не успокаивался Синеев. – Ну, Лом, если мы из-за тебя ее упустили… – Синеев недоговорил, но очень многозначительно сплюнул на асфальт и яростно растер плевок носком тяжелого ботинка.

– Хватит трепаться, лезь в машину! – поморщившись, сказал Ломов. – Ждем до одиннадцати, а потом берем подругу.

Автомобиль поставили на прежнее место. Все трое сидели молча, и каждый по-своему переживал неудачу. Ломов нисколько не сомневался, что это был Калистратов, и не надеялся на появление Лены. Синеева мучила неопределенность: он почти поверил невозмутимому варягу, который говорил очень убежденно, но правота Ломова настолько усложнила бы дело, что думать об этом не хотелось. Мокроусов же с отвращением думал о том, что впереди еще целый рабочий день и вместо того, чтобы нормально похмелиться водочкой, позавтракать и завалиться в постель, он вынужден сидеть в этой душной консервной банке и бегать по подворотням. Для себя Мокроусов так и не решил, верит он или не верит Ломову, был здесь Калистратов или не был, но ему очень хотелось, чтобы все это поскорее закончилось.