Я огляделась в поисках свечи. Заглянула в ящики, шкафы, пошарила по тумбочкам. Нигде – и ничего. В любом случае, подумала я, недоверчиво косясь на тени, углубленные подступающими сумерками, одной свечи мне бы не хватило, чтобы осветить библиотеку от угла до угла. В следующий раз захвачу мощный отцовский фонарик.

Кажется, пришла пора уходить. Хорошо, что я не сняла пальто. В доме ничего такого, что указывало бы на разгадку тайны Салли, не нашлось. Может, она принимала наркотики? Нет, как-то уж слишком надуманно. Я выключила свет на кухне, поднялась на первый этаж, а затем, закрыв входную дверь, спустилась обратно в сад. Я посмотрела на сломанные входные ворота с новым подозрением. Спустя некоторое время я вспомнила, что не заперла ни одну из внутренних дверей в доме.

На следующее утро я посетила больницу.

– В некоем смысле, – сказала мисс Гарвис, – вашей подруге гораздо лучше, что весьма удивительно.

– Могу я ее увидеть?

– Боюсь, что нет. К сожалению, у нее была очень беспокойная ночь. – Мисс Гарвис сидела за столом с большой рыжей кошкой на коленях. Пока она говорила, та смотрела ей в лицо с выражением тихого интереса на мордочке.

– Ее мучают боли?

– Не совсем. – Мисс Гарвис почесала кошку за ухом, помолчала, а потом добавила: – Она всю ночь напролет плакала. И разговаривала сама с собой. Скорее в истерике, чем в бреду. В конце концов нам пришлось перевести ее в отдельную палату.

– И что она говорила?

– Было бы низко по отношению к нашим пациентам пересказывать то, что они говорят, будучи очевидно не в себе.

– Я вас понимаю. И все же…

– Могу только признать, что совершенно не понимаю, что с ней сейчас происходит. Что творится у нее в голове. Да, это шок… но какая эмоция провоцирует его, я пока сказать не могу. – Кошка спрыгнула с колен мисс Гарвис на пол, прошла мимо меня, потерлась о мои ноги. Хозяйка проследила за ней взглядом. – Вы же были у нее дома?

– Да, заскочила на несколько минут.

– Там все в порядке? – Она явно хотела задать гораздо более детальный вопрос, но ее что-то остановило.

– Да, насколько могу судить, – решила и я обойтись кратким ответом.

– Тогда, пожалуйста, принесите оттуда кое-какие вещи… ну, когда навестите Салли в следующий раз. Думаю, я могу поручить вам такое дело.

– Хорошо, попробую. – Вспомнив о доме, я задумалась, что́ оттуда так срочно могло понадобиться. – Загляну к вам завтра. – Кошка, мурча, проводила меня до двери. – Надеюсь, я смогу увидеть Салли.

Мисс Гарвис только кивнула.

И все-таки я не могла проигнорировать ту заднюю комнату, где не горел свет. Да, я ее боялась, но любопытство было сильнее страха – даже страха перед неизведанным, который сам по себе сильнее оторопи перед чьей-то скверной тайной. Ох, если бы я только смогла заручиться чьей-то помощью! Увы, но только сейчас я остро осознала – как только Салли выбыла из моей жизни, я осталась практически в одиночестве.

Снова войдя в гостиную, я сняла намокшие под дождем плащ и берет и, проявив некое благоразумие, оставила их не слишком далеко от входной двери; немного постояла у зеркала, расчесывая спутавшиеся волосы. Смеркалось; порывистый ветер направлял струи дождя прямо в большое эркерное окно, укрепляя власть темноты в доме и превращая мир снаружи в отгороженную волнистой мембраной недостижимую даль. Оконная рама, как я заметила, сильно протекает – на полу уже собрались лужи.

Подняв воротник свитера, я достала фонарик и направилась прямо к интересующей меня комнате. Почти сразу луч электрического света помог мне найти выключатель. Он располагался на обычной высоте, но примерно в трех футах от дверного проема – будто бы специально, чтобы тот, кто входил сюда, не мог дотянуться до него в первые же секунды.