– Первая.

– Я так и думала. Стопроцентный норманн. У тебя красивая фигура. Ты занимаешься спортом?

– Да, рукопашным боем. Но… перестань меня смущать! Ты слишком привлекательна, чтобы делать комплименты мужчинам.

– Я не хочу выглядеть ледышкой и капризной недотрогой. И если я испытываю симпатии, то почему должна их скрывать?

Немного наклонившись вперед, она порывистым движением взяла бокал. Веточка жасмина вновь качнулась. Катя устроилась на диване более непринужденно. Она заговорила, и её грудной голос разлился стремительно, отрывисто, стаккато. Она спросила:

– Так ты считаешь, что деньги – не главное. Что же, по-твоему, главное?

Пригубив, она поставила бокал на столик. Потом взглянула на Андрея; она ждала.

– Деньги многое определяют, но не все. Я, например, заинтересован в деньгах, особенно в их количестве. Деньги нужны для того, чтобы наиболее полно ощутить вкус жизни. Это пошлый взгляд, у тех, кто так считает, деньги обычно не водятся. Обычно деньги водятся у тех, кто на первое место ставит выгоду, а всё остальное как-то размещает в этой рублёво-долларовой системе координат. Что лучше – об этом можно говорить вечно, и ничего не выяснить. Какое мировоззрение выбрать, не знаю; знаю только, что в деньгах нуждается человек. Вот я приложил все усилия к тому, чтобы уволиться с работы, которая приносила неплохой доход. Ушел, не обеспечив отступления. Пусть это неразумный шаг, но так было надо. То было не решение – ведь решение можно менять. То было нечто более серьезное – особое состояние души. Я иду своей дорогой с уверенностью лунатика.

Какое-то время Катя хранила молчание, не отрывая от него взгляда своих проникновенных глаз, и её ресницы трепетали. Потом спросила:

– В чем ты видишь главное, если не в деньгах?

И он, не побоявшись показаться нелепым и смешным, сказал так естественно, как было сказано все остальное:

– В любви.

Она встретила смехом эти слова. Тогда он, заявив, что хочет воспользоваться своим шансом, привлек её к себе и поцеловал долгим поцелуем. Она замерла, откинув голову, закрыв глаза. Ободок соскользнул, волосы рассыпались. Она прошептала:

– Мне не нравится то, что мне все это очень нравится.

Мягко отстранившись, продолжила:

– Может, я эгоистка. Я повела себя кокетливо. Я сделала все, чтобы ты пришел ко мне и повел себя так, как ты себя сейчас ведешь. Мое поведение внушило тебе мысли, которых иначе бы не было. Но… не знаю, может, это было слишком неосторожно с моей стороны.

Катя стала рассуждать. Она сомневалась, правильно ли поступает, и пыталась доказать сама себе свою правоту.

– Моя жизнь – сплошной мятеж. Я всегда бросаю вызов, всегда все испытываю на прочность. Наверное, нельзя достичь гармонии и порядка, не подобравшись к самому краю. Я многого добивалась, а, получив своё, тут же отказывалась. Вот этим летом: мой друг, с которым у меня все хорошо, пригласил меня на Фиджи… и получил отказ. Не объяснившись с ним, я уехала с родителями в Москву. Бывший сослуживец отца, он живет в Москве, предложил хорошую работу. В день собеседования мне вдруг пришло в голову сорваться, бросить всё, и уехать в Волгоград. И вот я здесь. Отец приехал вслед за мной повидаться со своей матерью, давно не видел. Со мной он даже не разговаривает. Сейчас они с бабушкой на даче. А мы тут. Мы можем оставить всё, как есть. Мною сделано всё, чтобы привлечь тебя: я сюда приехала из Владивостока, повела себя откровенно, когда тебя увидела. Если бы мы не встретились сегодня, это произошло бы в другой день. Но сейчас мне кажется: что-то здесь не так. Но все равно, хоть я не чувствую себя невиновной в случившемся, думаю, что это должно было произойти. А сейчас… мы должны остаться друзьями. Ты изменился. Ты стал другим. Думала об одном, а все получилось иначе. У нас все будет не просто так. У нас не будет просто близость, и это меня пугает. Мне страшно. Страшно, несмотря на то, что я никогда не боюсь. Давай оставим все, как есть. Пока еще не поздно…