Я вышла на крыльцо проводить Макса, а он наклонился ко мне и тихо произнес:

– Я ОЧЕНЬ люблю тебя!

– И я тебя, – прошептала я, презирая себя, хотя мой ответ, по крайней мере отчасти, был правдивым.

Он нежно поцеловал меня в губы и сел в машину, а я, махнув на прощание рукой, вернулась в офис, едва сдерживая слезы. «Неудачница!» – мысленно припечатала я себя, после чего немного встряхнулась, решив думать о деле.

Итак, узловые моменты:

– Орудие убийства (откуда оно взялось?)

– Время смерти (возможна ли ошибка?)

– Мотивы (возможно, истинный мотив убийства другой?)

– Роковое послание (прислали ли фотографии?)

– Кому была выгодна смерть Арзамасова?

– Что утаил от нас клиент? (если утаил).

Мелькали еще какие-то неясные мысли, но пока они не приняли четких форм, я решила сосредоточиться на выделенных шести пунктах и продумать, кто бы мог помочь их прояснить. Климов сообщил координаты двух продавцов оружия, с которыми постоянно сотрудничал. Впрочем, сведения были старыми, так как в течение последних восьми лет он с ними не общался. Но он покупал ножи и у случайных людей. Это теперь все общаются и всё покупают по интернету, а когда он начал собирать свою коллекцию, об интернете и слыхом не слыхивали, вся информация передавалась из уст в уста. Кроме того, по его же словам, в городе сотни, если не тысячи людей, которые не только интересуются холодным оружием, но покупают и продают его. Даже если случится невероятное, и мы выйдем на продавца, то захочет ли он признаваться, что незаконно продал нож, который стал орудием убийства? Вряд ли. Кроме того, есть вероятность, что убийца купил его в другом городе, тогда и вовсе тупик.

Дмитрий считал, что преступник очень грамотно поступил, выбрав именно тот нож. Он достаточно хорош для того, чтобы захотелось им завладеть и, в то же время, не номерной, никаких клейм нет, так что проследить его происхождение практически невозможно. Я решила, что на этом направлении зацикливаться не стоит, хотя оно и самое главное.

Мысленно я прошлась по остальным пяти пунктам, анализируя, к кому можно обратиться, чтобы прояснить некоторые моменты. Список был уже почти готов, когда позвонил Макс и напомнил, что через час мы должны быть у его родителей. Я сразу стала собираться, а через двадцать минут он заехал за мной.

Посещение родителей стало у нас традицией, и мы наносили визиты поочередно. Обе стороны отмечали, что теперь видят своих детей значительно чаще, чем прежде. Мать и отец Макса относились ко мне очень тепло, не делая между нами различий. И в этот раз, когда я вышла на кухню помочь свекрови с ужином, она спросила:

– Ниночка, а что вы собираетесь делать с квартирой на Комендантском?

– Ничего.

– Но зачем она пустует?

– Это квартира Макса, пусть он решает.

– Что значит – его?! Теперь у вас все общее! – горячо возразила свекровь.

Я сказала, что пускать чужих людей в свое жилище очень неприятно, и вообще, вдруг ему захочется заехать туда и побыть одному. Марина Константиновна аж задохнулась от возмущения:

– Нина! У него даже мыслей таких быть не должно! У человека может быть только один дом! А если болтаться туда-сюда, то настоящей семьи не получится!

Наверное, она была права, но я не представляла, как завести разговор об этом. Да и нужно ли? Пробормотав что-то невнятное, я вернулась в комнату.

– Ты всё хорошеешь! – с воодушевлением воскликнул только что появившийся Сергей Николаевич, потом перевел взгляд на сына: – Да и ты тоже.

Мы рассмеялись, и Макс притянул меня к себе, да так близко, что я почувствовала, как бьется его сердце. В такой же обстановке проходили и наши визиты к моей маме. После посещения родителей мы чувствовали себя особенно близкими. В общем, у меня всё просто отлично! Только вот ненужные мысли в голове поселились.